Се ля ви… Такова жизнь

– А что, у меня можно. Мальчик хорошенький, мы с ним побалакаем. Американец, ты по-русски говорить умеешь?

Ваня не смутился:

– А вы на английском можете?

– Нет, по-английски ни бельмеса, – сказал охранник.

Подбирая русские слова, Ваня произнес:

– Извините, я с вами не останусь. Разрешите, господин офицер, пойти с мамой.

– Раз ты такой вежливый, придется разрешить.

В той же комнате, где проходило первое свидание, встретились с Андреем. Когда его ввели, полосатого, согнутого, закованного, Ванечка прижался к матери. Андрей, заметив это, улыбнулся:

– Что, Ванечка, страшен твой дядя?

– Нет, я вас не боюсь, – пролепетал мальчик. – Мне страшно, что здесь так вас сгибают.

Хотели приступить к оформлению документа, но возникла непредвиденная и непреодолимая трудность. Содержание бумаги нотариус Андрею зачитала. А как подписывать? Руки закованы за спиной.

– Может быть, на минуту освободите от наручников? – попросила нотариус.

Дежурный даже поперхнулся, отвечая на такую небывалую просьбу в этой тюрьме:

– Вы что! Невозможно! По инструкции наручники надевают и снимают, когда осужденный находится в камере, а руки высовывает в специальный лючек.

– Как же быть? Может быть, я зайду вместе с вами в камеру, и он там подпишет?

Конвоир замахал рукой:

– Это вообще невозможно, посторонние ни в коем случае внутрь тюрьмы не допускаются.

Катя предложила:

– Тогда вы без нас сходите с ним в камеру, он там подпишет, а вы принесете нам документ.

На это возразила нотариус:

– Невозможно. Документ должен быть подписан в моем и в вашем присутствии. В противном случае он в любой день может обжаловать и отказаться от своего согласия, напишет заявление прокурору, что его куда-то уводили, принудили подписать без нотариуса. И прокурор немедленно объявит вашу договоренность недействительной.

Оформление зашло в тупик. Две инструкции взаимно исключали возможность законного оформления – закованный Андрей не мог подписать документ. Думали, искали выход все. Но ничего не могли придумать. Вдруг Ванечка сказал:

– Дядя Андрей, а ты попробуй задом. Я на стенке рисовал фломастером задом. У меня получалось.

Даже суровые конвоиры засмеялись:

– Ишь, какой шустрый! Как и зачем ты писал, повернувшись спиной?

– Дворник меня ругал: зачем пачкаю стенку. Потом он отошел. Подметал. Смотрел в мою сторону. А я встал спиной к стене и нарисовал кружочки.

– Ну, проказник! Пачкать стены нехорошо!

– Я больше не буду.

– Может, попробуем? – предложила нотариус.

Конвоир спросил:

– Осужденный, вы согласны, сможете поставить подпись?

– Надо сначала попробовать, чтобы я не испортил документ.

Его подвели к столу. Положили чистый лист бумаги. Андрей встал спиной к столу, положил руки на бумагу и несколько раз расписался.

Нотариус показала подпись Андрею:

– Вы всегда так расписываетесь?

– Да, это моя подпись.

– Но надо попасть точно в графу, где она должна появиться.

– А вы мои руки нацельте.

С помощью конвоиров и нотариуса Андрей положил руки на бумагу, нацелили ручку на нужное место, и Батюшков расписался, где полагается.

Все были довольны – выход найден, хвалили Ванечку. Андрей стал быстро по-английски говорить Кате, в чем заключалась тайна отца. Но конвоир прервал его:

– Стоп! Это не положено! Говорите только по-русски.

Но Андрей спешил и продолжал на английском:

– Только своему черномазому не доверяй этот секрет. Он может от тебя избавиться. И не забывай – побольше покупай разных химикатов, чтобы запутать тех, кто попытается разгадать тайну.

Конвоиры уже на полном серьезе закричали:

– Прекратить разговоры! Свидание прерывается! Осужденный, марш вперед.

Катя сунула фотографии ближнему конвоиру:

– Пожалуйста, передайте ему. На них нет никаких надписей.

Лязгнула решетчатая дверь, Андрей крикнул уже из коридора:

– Ванечка, не забывай дядю!

Катя и нотариус быстро пошли к выходу. Ванечка плакал.

– Ты что, сынок?

– Мне дядю жалко.

Прозрачные слезинки скатывались по его черным щечкам, в них отражались крошечными белыми пятнышками светлые окна с решетками.

После всех формальностей лечебное учреждение «Батюшков и К°» заработало с прежним успехом. В нем все было на ходу. Катя стала полноправной хозяйкой. Она не пожелала менять название фирмы, объявляла его по-своему: «Батюшков и Катя». Она взяла на себя все административные и бухгалтерские заботы, которыми раньше занималась Елизавета Николаевна. Клиентов, как всегда, было много, и практичная Катя со временем изменила профиль на лечебно-косметический. Надоели хлопоты с грандиозными толстяками обоего пола. Они требовали много времени на обработку. Поэтому им отказывали, отсылали к докторам лечиться.

Джим со временем освоил работу оператора и вскоре даже превзошел своих коллег, старых операторов, то ли искусством, то ли внешностью: к нему особенно охотно записывались дамы. В его руках для них сочеталось полезное с приятным. Романтика! Разве не приятно, когда тебя месит такой черный детина!