Сеча за Бел Свет [СИ]

Мерики— нежить каковая обитала у лесах да сторонь обочин дорог. Со кривыми, ужесь не круглыми, а будто удлинёнными и помятыми со боков головами поросшими наростами, чем-то напоминающими жёлуди. Туловище тех Мериков, покрытое шёрсткой, было схоже по окрасу с опавшей, пожухлой листвой. Хохлики те самы иже издали зрились ребетнёй со смахивающими на сычиные, головами, и кудлатых, торчащих из них увысь хохолками весьма жёсткими и крепенькими. Морда у чертей казалась оченно сморщенной, испещрённой множеством приглубых рубчиков, щедринок и трещинок, отчавось ноли не зрелось на ней глаз, носа аль рта. Хохлики обросшие шёрсткой, мало чем отличались от иных чертей, и имели як и другие две ноги и две руки, а промеж того у них находилси, або и хвост выходящий с левогу боку, чуток понижее чем рука. Да Шишоки росточку и вовсе масенького… почитай с локоток, худобые по виду и со здоровенными горбами на спине, от которых вони низко клонились к землице, поелику ступающие по ней не токмо ножищами, но и зараз ручищами. Енти черти были голыми да обмотаны свёрху до зела ладными холстами, точно снятыми со убитых и иноредь схоронившими густоваты пятны кумачовой юшки. Головы ихни не мнее маненькие, як и сами Шишоки, имели перькошенно у одну сторону лико с помещавшимися на них длинными, вертлявыми, прям как кукиш носами, двумя зернятки глазоньками, да трещинкой ртом. Не було средь той нежити Упырей, може не решившихся приползть на поле брани, а може задержавшихся у пути. Так-таки обаче несметно колико було Хмырей и Караконджул. Водни покрытые свёрху красно-бурой склизкой кожицей со переливчатыми радужными крапинками по поверхности, будто токмо, шо выскочившие из водыки. Долговязые и тонкие со костяными ликами иде зияли пусты глазницы горящие рдяными огнями, и клацкающие зубищами челюсти, со дыркой занамест носа.

Прикрытые всклокоченными зелёными, и как у дневном свете оказавшимися, лишайниками волосьми. С поместившимися на коленях острыми, короткими шипами. Иные, те каковые парили над нежитью невысоко у небесах, имеющие до пояса человечий облик с главой, оголённой грудью и тонкими руками, завершающиеся здоровущими когтьми, со гладкой рыже-бурой кожей утыканная аки и прежде дедовником. Одначе задня часть их была овечьей покрытой бурой косматой шёрстью со крепкими ногами и вузкими копытами. Меже них также зрились и те которые имели задню часть от лошадей, со мощными ногами и не мнее дюжими копытами. На спине, на человечьей её части, у Караконджул находилась пара прозрачно-чёрных крыльев. Безухие головы с безобразным ликом со двойными сидящими друг на дружке ноздрями, рваной щелью— ртом, идеже во одном широком глазе занимающем почти половину лица крутились у белке два зелёных ока инолды сталкивающиеся промаж собе. Обаче выше Караконджул у самой мироколице, иноредь вопущаясь понижее парили летаглы. И даже отсюдова видны были их лёгохонькие взмахи ражих крыльев, да просачивающиеся скрезь тончайшу кожу сине-красные жилочки со тякущей по ним кровью. Расставленны махонисто руки, к коим и крепились крылья, отходящие от тел, надувались от порывов ветра и взмахов будто паруса, нося своих худосочных обладателей по небосводу. Их серовата кожа да покрывающие голову и лицо заместо брады и волос густые лишайники, двигались услед за ними, загнуты носы и смурны очи обозревали Бел Свет с ненавистью и злобой васнь вон, ентов замечательный мир, был повинен у ихнем многовековом наказании. Во руках летаглы несли на огромадных черешках, точь-у-точь как полумесяц, серебристые топоры, ноне их тела были обряжены у новые льняны и конопляны одёжи усякого цвету белого, синего аль рдяного, а на головах сидывали усё те же бараньи шапки. Тама ж позадь ентого многочисленного воинства наступала безбрежной полосой чёрна мара. Вона словно ползла зараз и по оземи, и по небу пожираючи зелёно-жёлты кроны деревов да голубизну и свет Ра на тверди. Осмотревши у таково могутно Зло, Боренька горестно вздохнул, оно як кумекал вон идеже нежить и летаглы раздобыли собе обновы, со кого сняты у те новы холсты да чьи черепа ноне воткнуты у жерди Лихов.