Седьмая центурия. Часть первая (СИ)

"Луна"... - вспомнил далёкие деньки Путтипут. - В этом шалмане я проводил деловые встречи, отжимая, как Робин Гуд, у богатых, чтобы раздать "бедным" - в смысле - себе, Босчаку, Лёше Зиллеру, и так - мелочишку на молочишко остальной "зондеркоманде" - Пудрину, Чесину, Топтыгину, Трефу - молодым шмеккерам, шустрившим в приёмной.

Тогда в "Луне", ожидая подхода "клиента", который, как следовало из гэбэшного досье, служил при синагоге "обрезателем лишнего" на причинном месте у богопослушных иудеев, а теперь пожелал получить лицензию на поставку из Святой земли оружия для ленинбургских ментов, Путтипут кумекал о ловле рыбки в мутной воде и о всяком-разном. О том, например, кому на Дурдонисе жить хорошо. Раньше, вот, лохмато жили партийные бонзы, чваны и продажные менты. Теперь, вот, лохмаче всех зажили грёбаные кооператоры, которых Меченый - предшественник Алканавта Ёлкина - отпустил на экономическую волю. Остальные же лохи уже не жили, а существовали, перемещаясь на лоховозах от жилища до подёнщины, от подёнщины до жилища, стараясь не откинуть копыта в условиях наступившей "свободы умирать с голоду". Ещё Путтипут мерекал о решительных гуманоидах, создававших разрешённые теперь, так называемые, "охранные" предприятия - в основном легализованные вооружённые банды, крышуемые продажными ментами, противостоящими беззащитному простонародью. Эти решительно забирали под себя не "периметры с проволокой", а собственность внутри периметров - от бензоколонки до овощебазы, от нефтебазы до морского грузового порта. Не колеблясь, они пускали в отстрел любого, кто мешал забрать бывшее "народное" добро, оказавшееся вдруг так "плохо лежащим".

- Здгавствуйте, Вадим Вадимыч! - приветствовал Путтипута подошедший клиент. - Я Фгейдзон. Ви меня таки уже не забыли?

Разумеется, Путтипут Фрейдзона не забыл. В том, или позатом году в этом же шалмане этому самому Фрейдзону Путтипут калякал на салфетке цену своей разрешительной подписи:

$10000

Сумма была нехилая - в те годы в любой из дурдонских столиц на неё можно было купить не самую убитую хату, причём даже не на самой окраине. "Фгейдзон и пагтнёгы" за подпись Путтипута тогда безропотно заплатили. А куда им нахрен было деться?!

Путтипут был гуманоидом чрезвычайно осмотрительным, если не сказать - хитромудрым. Профессионально ведая, как спецслужбы метят невидимой краской купюры для поимки на взятке, Путтипут сам деньги ни у кого из рук не брал. Для приёма чёрного нала он подставлял своего кассира Лёшу Зиллера, обещая "клиентам":

- Зиллер всё оформит.

"Забудешь вас, жиндарьянов, как же! - хмыкнул про себя Путтипут. - Просил у вас за свою подпись, кроме десятки "зелени", ещё и долю - всего-то, сцуко, 15% в вашем, сцуко, бизнесе. Так вы, сцуко, торговались так, что чуть не удавились. Жадные сволочи! Мне долю опустили до 4-х, сцуко, процентов. Ну, я всё ж таки влез, сцуко, к вам в долю, в ваш грёбаный "SovEx"".

- Мы с вами не только старые знакомые, - ухмыльнулся Путтипут. - Я же ваш миноритарный партнёр.

Вспомнив заодно основную "специальность" Фрейдзона, он пошутил:

- Я помню: вы же ведь ещё, этот, как его?... "пенис-чик-чик", в смысле - "кончик-чик-чирик-чик". Вы - шмуль?

- Таки я моэль. Моэль иудейской общины. Совегшаю гитуальное обгезание младенцам и взгослым.

"А я, вот, шмоэль чванской общины, - усмехнулся Путтипут и про себя передразнил Фрейдзона: - Совегшаю обгезание вам. Обгезаю у вас по десятке "зелени". Плюс, обрезаю от 15-ти до, сцуко, 4-х процентов доли в вашем, сцуко, бизнесе, ибо я чван, а вы - деловые, сцуко, гуманоиды, от моей подписёнки, от моей подписюльки, от подписюлины моей зависите. Вы, разумеется, глубоко презираете меня за вымогательство, за глаза зовёте крохобором, да вот Фортуна так распорядилась, что не я к вам с поклоном, а вы ко мне сюда, в "Луну", с поклоном..."

- Ну, да, - ухмыльнулся Путтипут, - надо... Конечно, надо обрезать.

- Пгостите?!

- Деньги, говорю, надо делать. Сейчас время такое - делать деньги. Себе, ну и там, ближним.

Путтипут взял салфетку и намалякал "по таксе":

10000$

Не более пяти секунд поэкспонировав цифирьку пред взором Фрейдзона, скомкал салфетку и спрятал в левый брючный карман до ближайшего похода в сортир.

Деловой обрезатель некошерной плоти не возражал, только в спектре его делано-невозмутимого взгляда Путтипут узрел тень презрения. И будто даже послышалось непроизнесённое: "Десять тысяч серебренников". Фрейдзон кисло усмехнулся. На полмгновенья Путтипуту стало неуютно, глютеусы его сами собой поджались, и он, чтобы не ощущать на себе тень презрения дальше, суетливо так крякнул:

- С Лёшей Зиллером вы уже знакомы...

Деловой моэль кивнул:

- Да, Зиллег пгиятный, не злобный. И говогит кгасиво.

- Оформлением займется Зиллер. Теперь к нему. Ну, как говорится: рад был помочь. Лехаим!

Тяжело ступая, моэль удалился. Путтипут бросил взгляд на часы: предстояла ещё встреча с гуманоидом по кличке "Цепа" - "смотрящим" за теневой экономикой, сборщиком дани с подконтрольных городской власти коммерческих структур.