Седьмая центурия. Часть первая (СИ)

Он представил, какое селфи можно было бы сделать здесь, разрядив обе обоймы до конца. И заспорил:

- Пуркуа сюи ж л"эспьон?! (Почему это я шпион?!)

Вперёд выступила бомжиха с фингалами - свежим, бордовым, под правым глазом, и околонедельной давности под левым - цвета индиго на желтушном фоне.

- Et qui est tu? (А кто ты?) Amerloque? (Америкос?) Bout-coupе? (Еврейчик?)

"Наверное, она атаманша клошаров", - смекнул Стржемббельс.

- Жё сюи лё клошар-энвалид франсэ, комм ву. (Я французский клошар-инвалид, как и вы).

Клошары загалдели:

- Tout cela est bobard! (Пиздёж!)

- Arrete de bourrer le mou! (Кончай пиздеть!)

Атаманша клошаров усмехнулась:

- Mais... nous ne sommes pas handicapеs. Et ici toi... tu sera invalide! (Но мы-то не инвалиды. А вот ты сейчас станешь инвалидом!)

Она сделала паузу и спросила:

- А.es.ve? (А.эс.вэ?)

Доктор не понял вопроса, означавшего на жаргоне "возраст, пол, город?" - "аge, sexe, ville?"

Какой-то из наглецов заметил:

- Il ressemble a barbeau d"Albani! (Он похож на сутенёра из Албании!)

Доктор Стржемббельс возмутился.

- Мэ пуркуа? (Но почему?)

- Ton francais enormemant pure. (Твой французский ненормально чист.) On ne dites pas jamais "clochards francais", mais on dites "charclos caisfran"! (Не говорят "клошар франсэ", а говорят "шаркло сэфран"!)

Стржемббельс с досадой наморщил лоб: "Как я не сообразил, что у бомжар в тренде верлан - перестановка слогов!"

- Я вспомнила его! - воскликнула вдруг клошарка помоложе той, что с фингалами. - В прошлой жизни я была антилопой в Кении, а он, забавы ради, застрелил меня!

- Убивашка грёбаный! - негодуя, крикнула другая клошарка, тоже молодая. - И я его узнала! В прошлой жизни я была зеброй в Танзании. И он, от нехрена делать, меня грохнул!

- И я его узнал! - пробасил самый рослый и самый грузный клошар. - В прошлой жизни я был слоном в Уганде, а он, чтоб умертвить меня, методично всаживал пулю за пулей мне, то в башку, то в сердце...

Доктор Стржемббельс хотел оправдаться, что его ежегодные насыщения кровью меж зелёных холмов Африки и снегов Килиманджаро - серийные убийства животных по отпускам - это не единственное его хобби! Нет! Он хороший: по будням он коллекционирует галстуки. А кучи его селфи с горами мертвячины в инете - ну, простите, ну, хвастунишка!

Клошар, отбояривший прошлую инкарнацию слоном в Уганде, предрёк:

- В следующих жизнях быть тебе, мил гуманоид, носорогом, козлом и крокодилом. А хемингуэйствовать на тебя будут с карабином такие же, как ты, жалкие пародии на Хемингуэя.

Доктор вскинул костыли-калаши, изготовясь шмальнуть длинными очередями из обоих, но вдруг заметил приближающийся со стороны реки двухпалубный прогулочный теплоходик - бато муш. И вспомнил обещание генерала Наскрёбышева: "B самый трудный момент операции на выручку придёт захваченный у противника речной трамвайчик - плавучая штаб-квартира СВР - Самой Великой Разведки".

- УРААА! НАШИ!" - прошептал доктор, ощущая, как горячие слёзы брызнули на седые виски. Размахивая костылями-автоматами, он запрыгал и заорал:

- СВОИ-И! НА-А-ШИ! Я ЗДЕСЬ!

Радость доктора Стржемббельса увы, оказалась, преждевременной - причаливший речной трамвайчик был одним из совместных плавучих постов французской полиции и жандармерии. Запахло Бастилией. Шеф жандармов крикнул с теплоходика:

- Ici pendait une soucoupe volante? (Здесь висела летающая тарелка?)

- Oui, ici se posa le fer a souder. (Да, здесь приземлялся пиздокрыл).

- De lui quelqu"un lа? (Кто-нибудь из неё выходил?)

Клошары загалдели, тычя пальцами в Стржемббельса, обречённо сложившего бифункциональные костыли:

- Ce fayot (Этот ботан)!

- Ce bouffon (Этот клоун)!

- Ce crouille (Этот чурка)!

- Ce macaroni (Этот макаронник)!

- Ce chbeb (Этот гомик)!

- Ce casse-couilles (Этот долбоёб)!

- Ce pauv"con (Этот пиздюк)!

- Ce barbouze (Этот шпион)!

Жандармы отняли у него костыли-калаши, а самого его повязали и потащили на трамвайчик, покачивавшийся на речных волнах.

Наблюдая за происходящим через вентиляционные дырки коробок от бананов, Путтипут с досадой проскрипел:

- Дурдонцы ведь не сдаются! Семя ты... недурдонское! Э-э-эх!

Разумеется, доктор Стржемббельс сознавал, что за ним сейчас наблюдает Верховный, и кадровые выводы, при любом раскладе, сделает. И доктор решился на подвиг. Он громко запел гимн Дурдониса:

Бо-оже, царя храни!

Сильный, державный

Властвуй на славу, на славу нам!

Властвуй на страх врагам,

Царь право...

- Calme-tu, couillon! (Заткнись, мудило!) - замахнулся на доктора жандармский офицер. - Tu vas provoquer les sirеnes! P"tin! (Ты привлечёшь русалок! Бля!)

Но доктор Стржемббельс, твёрдо решив стать героем, не унимался, и сопротивлялся попыткам зажать ему рот:

Нас вырастил Сталин - на верность народу,

И Ленин великий нам путь озарил...

Ты гордость народа, ты - мудрость народа,

Ты - сердце народа, ты - совесть его!

Изменников подлых гнилую породу

Ты грозно сметаешь с пути своего!

Жандармы с полицейскими бросились искать полотенце - заткнуть герою рот. А он всё пел:

А-ге-ента-ам мсти-телям -

Тро-цки-их у-уби-телям,

И прочих убителям

Долгия дни!..