Седьмая центурия. Часть первая (СИ)

Сейчас между Хохлостаном и Дурдонисом возник опасный территориальный конфликт из-за возвращения Дурдонисом себе нескольких спутников, которые в разное время Хохлостану дарили периодически выживавшие из ума - из-за своей несменяемости на высшем посту - правители Дурдониса. Самым крупным из таких возвращённых обратно подарков стал астероид Таврида. За блестящую почти молниеносную и бескровную операцию по переводу Тавриды с околохохлической орбиты на околодурдонскую, Путтипут заслужил от придворных льстецов три новых титула сразу - "Путтипут Таврический", "Сакральное воплощение Дурдониса" и "Отченаш". А внутренний голос теперь стал шутить: "Отсель грозить будем осману. Ya, ya, Kemska volost!"

После "вежливой" аннексии Тавриды Путтипутом в международный военно-дипломатический оборот даже вкралось новое понятие "Вежливое право".

Про остальные хохлостанские спутники внутренний голос Путтипута чеканил, будто кованый сапог солдата вермахта: "Nur charakterlos und Schwachsinnige kann glauben, dass bestimmte Grenzen sind etwas fur immer unantastbar und nicht Anderungen vorbehalten!" "Только безыдейные и слабоумные могут считать, что те или иные государственные границы являются чем-то навеки незыблемым и не подлежащим изменениям!"

Хоть остальные спутники были гораздо меньше Тавриды, однако, правители Хохлостана - Джек Потрошилко и Арц Яцеглист - расставаться с ними никак не хотели, и развернули против их населения так называемую "Контр-террористическую операцию", скопировав, один в один, полномасштабную войну, которую Путтипут вёл под тем же брэндом против чиченских сепаратистов в Дурдонских Альпах.

Министр Обороны закончил своё выступление патетическим дежурным призывом:

- Покажем щченевмерликам Кузькину мать! Превратим их мобилизацию в их могилизацию!

- Будут вопросы, мнения? - спросил Путтипут, очнувшись.

Руку протянул министр Патриотизма Штариков:

- Хохлостанская национальная идентичность - это искусственный конструкт, созданный на деньги Соединённых Штатов Андромеды с единственной целью - навредить нам! Но мы в большей степени Запад и Гейропа, чем сама западная Гейропа, потому что мы приняли греческий дух от греков, а не от римлян, как всякие там французики из Бордо! А когда я впервые понял, ЧТО задумали англичане, меня прошиб холодный пот...

"Чего несёт?! Какие англичане?! Паранойя!" - вздохнул про себя Путтипут, спрятал карточку-шпаргалку под колоду и зачитал:

- Следующий вопрос. В Ленинбурге, на поднимающейся ферме разводного моста, какие-то мудаки нарисовали семидесятичетырёхметровый член. Товарищ Наскрёбышев, разобрались - кто, почему, зачем?

Генерал встал.

- Так точно! Нарисовали затем, чтобы ферму Литейного моста превратить в поднимающийся семидесятичетырёхметровый член!

- Погодите... - сказал Путтипут, припоминая. - Так это же прямо напротив Управления переименованного КГБ! Я же там работал!.. Кто посмел?!

- Известно кто, Вадим Вадимыч - интеллиганы проклятые! Кто ж ещё?! Либеральный, так сказать, моллюск. Там ещё и дверь подожгли. А ведь это здание - памятник нашей науки и культуры! В нём последние сто лет пытали, мучили, обрекали на десятилетия лагерей и даже мочили выдающихся деятелей науки и культуры.

В ушах Путтипута зашумело и он схватился за кумекалку, скрипя сквозь зубы:

- Семидесятичетырёхметровым! Замахнуться! На переименованное КГБ! Это уже не интеллиганы! Это... пар-ти-за-ны! PARTISANEN KAPUTT!!

Переутомление дало себя знать, а на повестке ещё маячил художник, приколотивший себя за яйца к брусчатке главной площади, напротив мавзолея.

- Тоже ведь гад, - взвизгнул Штариков, - посягнул на культурные ценности народа!

- Чё, правда? - тихонько спросил Путтипут.

- Дык на этой площади, Вадим Вадимыч, завсегда мочили врагов народа. Плюс, здесь же - вдоль стены - старый коммунистический могильник - тоже, между прочим, культурное мероприятие.

- Не, ну, либо он сволочь, либо сумасшедший! - заочно поставил художнику диагноз Путтипут.

- Арестовали мы его, Вадим Вадимыч, - доложил Наскрёбышев. - Пока здесь держим, в Льмерке - в гараже, где Фаню Каплан расстреляли. Так здорово, гад, яйца себе прибил, что от брусчатки отколупывали гвоздодёром.

Министр Патриотизма Штариков завизжал сквозь зубы:

- Башку б ему тем гвоздодёром расколупать!

Во взгляде Штарикова Путтипут увидел маниакальный блеск, который уже наблюдал неоднократно раньше. И почувствовал себя неуютно. Нет, не то, чтобы Путтипут стал опасаться Штарикова. Но...