Седьмая центурия. Часть первая (СИ)

Объективно Гриша был скучен и неинтересен, и его запрезирали бы в любой компании в любой другой день. Но только не в главную ночь, и не в новогодней компании двадцатилетних студентов. Внутри девочек шёл финишный отсчёт, их бомбы дотикивали последние минуты, и девочки требовали "ТАНЦУЮТ ВСЕ!" И сами плясали, и Гришу с Бобриком увлекали за собой. Потом все снова чокались шампанским, потом возникло лёгкое головокружение, потом Гриша смеялся, слушая с заснеженного балкона "Шумел камыш" в исполнении незнакомой компашки во дворе. Потом чокались ликёрчиком. А потом в глазах стало двоиться, и Гриша вспомнил, как в 9-м классе они с Бобриком пару раз, в экспериментальных целях, покупали в винном отделе гастронома бутылку клубничной наливки и в экспериментальных же целях выпивали её в Тимирязевском лесу по секундомеру на время - за 12 секунд. И подняться с земли уже не могли. И перевернуться со спины на живот тоже не могли, пока деревья вокруг них водили хоровод, кружась строго по часовой стрелке, ускоряющейся каруселью. Один раз менты замели их с Бобриком в вытрезвитель, и у тёти Цили случился инфаркт. Тогда, в Тимирязевском, от опьянения было глупо-тупо-весело. А сейчас Гришу мучила чёртова проблема: ну, ЧТО чрезвычайно важное загрузил в глубину его подсознания приснившийся двойник?

Кто-то из девушек произнёс тост за Большое и Чистое, и Гриша со всеми добросовестно осушил бокал. Кто эти милые девушки, где живут, на кого учатся, было неизвестно, непонятно, да и несущественно. Главное, что они уже поняли, что Гришу не следует больше ни тащить танцевать, ни тормошить. И Бобрик тоже испёкся, поэтому девушки танцевали сами. О, это были танцы райских гурий! Так завлекательно двигались их бёдра! Так соблазнительно покачивались их кормы! И всё бы замечательно, если бы в глазах Гриши три гурии не превратились внезапно в шесть, и тут же - в девять. И внутри себя Гриша услышал голос - не то участкового мента, не то заведующего районным вытрезвителем: "Хорэ бухать! Завязывай! Пора баиньки!"

Одна из гурий была в платье золотистого шёлка в шоколадного тона разводах. Она обладала настоящей осиной талией, и сейчас, извиваясь перед Гришей в танце, приближалась к его носу то троившимся в его глазах плоским животиком, то троившейся в его глазах круглой попой. А он только улыбался, совсем как пьяненький Семён Семёныч Горбунков из "Бриллиантовой руки".

Час превращения заколдованных принцесс обратно в золушек, кажется, незаметно пробил, и Гриша обнаружил себя на кухне бобриковой квартиры припёртым, для устойчивости, спиной к разделочному столу, целуемым взасос той самой девушкой с осиной талией, что так близко, так смело извивалась перед ним. Осиной у неё была теперь не только талия, но и голова, потому что с неё на Гришу зырили аккурат три пары осиных глаз. К счастью рот у девы-осы был один, и целовалась она умело.

- С-В-ЛЬ-ВЭМ? - спросил Гриша, что означало "Сваливаем?"

- Угууу, - прожужжала Шестиглазка.

Не застёгивая молний на обуви, ни пуговиц на пальто, они по-тихому выбрались из квартиры, вывалились из подъезда и запрыгнули в первое попавшееся такси.

- Пррыспэкт Мырра! - прорычал Гриша таксисту.

Чёрный туннель.

Третьекурснику Грише Нерельману нравилось просыпаться не сразу, а только постепенно, плавно поднимаясь из глубин сна к снопам мягкого света у поверхности. Он не спешил вынырнуть в бодрствование, не спешил делать глубокий вдох и открывать глаза. Ежеутренне ещё в полусне он направлял свежие силы отдохнувшего разума на главные вопросы своей жизни: откуда взялась протоматерия - нейтрино ли это было, бозоны, гравитоны или хрононы - неважно. И что представляет собой загадочная "тёмная" материя? А тут он проснулся оттого, что его ногу придавила чья-то жаркая коленка. Да нет, не только коленка, а ещё целая ляжка! Приоткрыв глаза, он увидел сияние божьего дня за окном - первого в наступившем году - белоснежно-искрящегося, яркого, лучистого. И ещё увидел золотистое шёлковое платье, аккуратно расправленное на спинке стула. И осознал, что при всей своей феноменальной памяти, не вспомнит имя обладательницы осиной талии, нормально-широкой попы и трёх пар глаз. Дуэт участкового милиционера и начальника районного вытрезвителя в голове Гриши, издевательски притопывая и прищёлкивая пальцами, напел:

Три полу-девочки Маруся, Роза, Рая,

И спутник жизни Бобрик-Шмаровоз...

Чёрный туннель. Как входили, раздевались и падали в постель, Гриша вообще не помнил. Вспомнил лишь свой пьяниссимо-идиотский вопрос: "У тя ТАМ тррвой ннь зррсло?" И что был сверху.

Он набрался духа и обернулся. Обладательница трёх пар глаз спала лицом к стенке, поэтому ни одного глаза из шести увидеть было невозможно.

"МАРУСЯ?! - спохватился Гриша. - РОЗА?! РАЯ?!"

И виновато прошептал:

- Простите! Я был нетрезв!

Участковый и начальник вытрезвителя принялись теперь Гришу стыдить в оба уха:

- Хорош был бы Ромео,

Не смоги он утром вспомнить имя

Юной леди Капулетти,

С ним накануне разделившей ложе!

Гриша попробовал оправдаться:

- Но с Шестиглазой-то -

Звать, как её - не помню! -

Я В ЖИЗНИ НЕ ОБМОЛВИЛСЯ