Седьмая ветвь

– А ещё ему убить девять первородных пришлось, дабы ступени открыть, – перебила Эдваса Лилиит. – А потом сражался он с богами и, выигрывая, отбирал частичку их умения. Потому и для истинного открыто девять ступеней, на каждой из которых доступно одно из божественных умений.

– Интересная теория, – согласился мужчина, удостоив охотницу взгляда. – Вернёмся к сказанию. Охотник, по легенде, лишился зрения. Но всё на самом деле обстояло иначе, это поздние версии легенд говорят об этом. Глаза Охотника затянула тьма, через которую видел новоиспечённый бог лишь истину. Потому я и говорю, что такое уже было.

Лилиит поймала на себя взгляды собравшихся и подняла руки:

– Я не бог! Не смотрите на меня так!

– Может, и не бог, – кивнул Эдвас, – но в тебе есть частичка именно его силы. Твоя стезя ведь нигде не упоминалась?

– Ветвей всегда было шесть, – она отвернулась. – Моя седьмая погубила Сказателя, убила Леофа. Илис прав, из-за того, что я пошла по неизвестной никому тропе был нарушен баланс.

– Нас предупреждали, – постарался как-то приободрить Драдер.

– Предупреждали? – Лилиит вскочила с лавки. – И что с того? Нам сказали, что один из нас умрёт! Зачем? Если бы это можно было предотвратить или как-то помешать! А так мы знали и ждали, кто же именно из нас погибнет! Да чтоб вас черти в котле катали, боги!

– Черти в котле катали, – повторил граф, записывая слова охотницы в небольшой блокнот, непонятно откуда взявшийся. – А что это значит?

Девушка зарычала от бессильной злобы и опустилась обратно на лавку.

– Всё это неправильно, – в гнетущей тишине сказал Мартон. – Погиб один из нас, а я не чувствую потери.

Охотники посмотрели на мужчину и согласно кивнули головами. Они ещё не осознали произошедшего.

Первым осознание пришло к Драдеру. Они с Люнэ сидели над медицинским трактатом с изображением конского скелета. Лекарка одолжила томик в библиотеке графа и слёзно обещала вернуть его на место. Они разбирали строение лошади, когда у охотника задрожали руки.

– Я не спас его.

Люнэ поняла почти моментально. Подскочила к парню, обняла.

– Я должен был ему помочь, ведь я могу лечить!

– Ты спас графа, – гладила его по длинным волосам лекарка. – Ты выполнил свою клятву перед отрядом «Щитовых мечей».

– Я бы отказался от всего, лишь бы были силы и возможности помочь близким. Люнэ, как мы теперь без него?

Она не знала, что ответить, прижала его голову к своей груди и молчала. Охотник был благодарен ей за тишину, слушал как бешено бьётся девичье сердце.

Драдер вспоминал все их перепалки, которые делали путешествие веселее. Как в итоге сблизился и сдружился с человеком, дворянского происхождения. Вспомнил о кобыле, Леди, которая была названа так, только чтобы позлить «баронёнка».

Лекарь вспомнил то, как злился Леоф из-за отказа модистки. И как они вместе с Гилиамом подтрунивали над ним после этого.

Охотник улыбнулся сквозь слёзы, словно отпуская всю боль на волю. Он даже сам не заметил, когда дал слабину. Но Люнэ его не упрекала и не одёргивала, она просто была рядом. Она гладила его по волосам. Утешала. Хотя себя лекарка чувствовала ужасно, ведь и сама успела прикипеть к Леофу.

Драдер обнял Люнэ в ответ, чувствуя поддержку, что оказывала ему эта хрупкая девушка. И лекарка стала той наградой и целью, которую он обрёл после потери.

После Драдера, осознание случившегося настигло Осванда.

Зверолов убирался в конюшне. Он сам попросил графа позволить ему находиться поближе к животным, там он чувствовал себя умиротворённо.

Рыжеволосый проверял подковы, сыпал овёс, гладил по шеям и разговаривал с молабу и простыми лошадьми Солта. Они, казалось, выслушивали его, отвечали тихим ржанием или недовольным фырканьем. Осванд прислушивался к ним, считал их умнее некоторых людей, что встречал по жизни.

В тот момент он остановился у широкого стойла, ему навстречу поднял голову белоснежный конь. Молабу тряхнул чёрной гривой и грустно заржал, заглядывая в глаза человеку.

Зверолов протянул руку к животному, коснулся носа и тут же отдёрнул руку в сторону:

– Жемчуг, нет твоего хозяина. Больше нет. Не уберегли.

Конь кивнул, словно понял о чём толковал человек сделал шаг вперёд и прислонился к мужской руке.

Осванд долго гладил Жемчуга по гриве, шее и морде. Горячее дыхание животного обдувало человеческое лицо.

Им было одиноко.

Конь, лишившийся хозяина, грустно заржал и ударил копытом, будто почитая память усопшего.

Мартон и Томас столкнулись в коридоре. Оба молчаливые и грустные. Обменялись взглядами, кивками и, сменив маршрут, спустились на кухню. Выпросили у кухарки две чашки и бутыль вина.

Пили в тишине. Лишь один раз Томас постарался завести разговор:

– Он ведь так и не отомстил за родителей.

– Да. Но мы всё ещё живы, – после длительной паузы ответил ему охотник из Гудраса. – Теперь отомстить за всю семью Дехасти. Это наш долг. Пусть он пирует с богами в спокойствии, ведь мы выполним его обещание.