Седьмая вода

— Я планирую к восьми уже быть в больнице, Васенька, — ответил отец, усаживаясь на свое место за столом. — Нужно столько вопросов по перевозке решить. Марину, скорее всего, на реанимобиле или на «скорой» везти надо, так что буду связи и знакомства подключать, чтобы сразу организовать, а то можно днями ждать. Не думаю, что все это решится прямо моментально, поэтому ты вполне можешь выспаться.

Василиса тут же поменялась в лице. Слетела с нее расслабленность, как и не было. Губы сжались, выдавая эмоции, а ноздри затрепетали, как всегда в моменты гнева. Вот, конечно, понимаю, что отец хочет как лучше и старается щадить Василису, но я видел, как тревога каждый раз вспыхивает в ее глазах, когда он это делает. И это поднимало во мне ответную волну раздражения. Похоже, не совсем доходило до отца, что Василиса не беспомощная и не ребенок, и нужно уступить ей немного территории вокруг его обожаемой Марины, потому что она такая же ее, как и его. Конечно, ее долго не было, но это сейчас не имеет значения. Васька вернулась, она хочет и готова в полной мере заботиться о матери, а все попытки отца подвинуть ее под благовидными предлогами воспринимаются слишком болезненно. Он всегда был собственником во всем, что касается Марины, и человеком, привыкшим взваливать на себя решение всех проблем без разбора. Нет, он никогда не бил себя в грудь коленом и не орал «мое», но уже давно подвел их отношения к тому, что все, абсолютно все нужды или желания этой женщины были его проблемами. А ее единственной главной заботой был он сам. Он ни в чем Марину никогда не ограничивал, ничего не навязывал. Просто стал незаменимым во всем, даже в элементарных мелочах. Я всегда с удивлением наблюдал, как он ее слушает. Так, словно нет в этот момент ничего важнее, пусть хоть камни с неба. Будто даже спустя столько лет вместе все еще благоговел перед ней и боялся пропустить хоть слово. В юности я не мог понять источника такой тяги одного человека к другому. За что можно кого-то любить вот так? Почему? Красота? Всегда есть и будет кто-то красивее. Понимание? По-моему, отец всегда понимал и чувствовал Марину гораздо больше, чем она его, несмотря на все, что там принято говорить о солдафонских замашках бывших военных. Секс? Черт, в этом плане я как-то не мог думать об отце и женщине, практически заменившей мать. Но из своего опыта тоже знал, что секс — каким бы хорошим он ни был — вещь достаточно легко достижимая и не является чем-то исключительным. Все зависит от грамотно выбранного партнера и прилагаемых усилий. Тогда что? Удобство? Идеальное совпадение? Терпение? И только сейчас я понимал. Нет причин. Кроме одной. Это просто была она. Большего ему и не нужно. Как там сказал наш гость столичный? Он причалил. Все. Выходит, у меня с Васькой так же? Чего же я, дурак, не видел и не понимал этого? Как жить собирался, если бы не вернулась?

Да обыкновенно! Как живут миллионы людей рядом с кем-то, кто не тот. Мало, что ли, таких? Ходят, небо коптят, ни о чем не парятся, помирать не собираются. Не знают и знать не хотят, что может быть вот так, чтобы глаз не отвести, чтобы душу наизнанку. Или знают, да трусливо прячутся, сам разве не такой же был? Ведь всю юность как «йо-йо» на резиночке скакал вокруг моей занозы. Чем дальше от нее, тем мощнее тянуло назад, вот и врезался в нее со всей дури, не в силах порвать гребаную связь, но и не желая с ней смиряться из ослиного упрямства. Да и те пять лет, что ее не было, жил? Разве что наполовину. На ту самую, в которой у человека все, вроде, есть: работа хорошая, друзья настоящие, увлечения, чтобы нрав свой укротить и душу радовать, ну и женщины, не монах небось. Но вот вторая половина звенит пустотой, как давно покинутый дом, куда и самому заглядывать неохота, потому что там только холод до костей и сквозняки.

— Нет, я могу и потом поспать, — решительно заявила Василиса. — Кирюша, ты с нами в Краснодар?

Кирюша, мля. А Арсюшу спросить не хочешь, дорогая?

— Да, Лис, я вас до центра провожу, а потом меня Арсений в аэропорт подкинет, — бодро ответил столичный гость, чем заработал подозрительный взгляд Василисы.

— Точно, такой был план, — без особого энтузиазма подтвердил я. — Я провожу Кирилла на самолет, а потом вернусь к вам. Вы решите за это время, кто первый остается с Мариной, а кого я забираю домой.

Теперь Василиса вопрошающе смотрела на отца. Я понимал, что она будет настаивать на том, чтобы остаться первой, и мысленно умолял отца, чтобы он не уперся. Он вздохнул под прямым взглядом Василисы.

— Хорошо, давайте разберемся на месте, — хмурясь, сказал он. — Мы же вообще еще не знаем, что там и как.

Прекрасно! И этот мужчина вещал мне о терпении и мудрости! Очевидно, когда дело касалось Марины, эти опции у него в мозгу отказывали. Вот теперь понятно, в кого я такой.

— Ладно, утро вечера мудренее, — ответила Василиса, однако из ее уст это прозвучало не миролюбиво, а, скорее уж, упрямо. — Спокойной ночи!

Василиса удалилась и выглядела при этом не слишком довольной. Прекрасно, еще этого не хватало!