Седьмая вода

— Зарицкий, да похер мне на их планы! Единственное, что важно — это репутация нашей фирмы! Если мы уступим давлению, кто нас после этого наймет? Что, к чертовой матери, за охрана, которая рассасывается, как только у заказчика проблемы замаячат? И никакого правого дела не было до тех пор, пока этот мудак не попытался давить и угрожать моей семье! — ничего не могу поделать с той яростью, что поднимается внутри, когда думаю об этом.

— А вот с этого места самое интересное и начинается! Понимаешь ли, друг мой, иногда бывают моменты, когда нужно выбрать приоритет! Безопасность близких или репутация, мать ее, фирмы! Как, по-твоему, что важнее? — Марк садится и смотрит на меня пристально и цепко, несмотря на кажущуюся легкость своего тона.

— Какого хрена надо тебе? Что за вопросы? Это вещи вообще не сравнимые, уж это ты должен однозначно понимать, — мрачно отвечаю я.

В самом деле, какой, к черту, выбор между спокойствием, жизнью и здоровьем близких и каким-то бизнесом, который даже после полного краха можно отстроить обратно, при достаточной доле упрямства, а вот потеря первого будет безвозвратной.

— Да нормальные вопросы и очень насущные, хотя уже ни черта не своевременные! — вздохнув, бормочет Марк.

— В смысле?

— В том смысле, что, даже уйди ты в сторону прямо сейчас, этот урод уже тебе не простит. Я тебе говорил, какой он редкостный злопамятный ублюдок. Могу процитировать то, что слышал собственными ушами, хоть для них это и не предназначалось: «Даже если этот наглый щенок приползет ко мне на пузе, я все равно теперь раздавлю его как червя!». С того момента, когда вчера твои ребятки повязали его гопников в вашем доме и сдали их ментам, он вообще в бешенстве. — Ага, вот эта подробность прошла мимо меня, потому как, вместо того чтобы принять отчет у того же Молотова, я пошел разговаривать с Зарицким. — Короче, Арс, здесь уже не выйдет даже просто предложить ему мировую и позволить порвать твоего заказчика, как Тузик грелку, потому как натянуть остро желают уже лично тебя и в твоем лице, естественно, вашу контору.

— Как будто я вообще собирался предлагать этому ушлепку мировую!

— А плохо, что не собирался! Если бы от меня зависело столько всего, включая родных и подчиненных, как от тебя, то я не только мировую предложил, но и собственную задницу! — раздраженно повысил голос Марк. — Вот только, как я уже сказал — момент упущен!

— А если так, то чего ты приперся? Просто поставить меня в известность или позлорадствовать? — короткая вспышка паники от слов бывшего друга сменяется злостью.

— Нет, придурок. Я предлагаю сделку. Я помогаю выбраться тебе, а ты мне.

Марк вскакивает и, выдавая, видимо, давно копившуюся нервозность, начинает метаться по моему кабинету туда-сюда.

— А более внятно можно?

— Я… у меня есть компромат на этого урода, что зажимает тебя. Причем такой, за который его, не глядя на положение, в землю закопают быстро и глубоко его же друзья-товарищи. Но если все это дерьмо вылезет наружу, то станет абсолютно понятно, что исходит утечка из нашей семьи. Более того, если использовать эту инфу, то я бы хотел, чтобы все указывало прямо на меня и никоим образом не на моего отца.

— Погоди, ты что, хочешь откровенно подставиться? — непонимающе смотрю на него.

— Вот именно, — продолжает он вышагивать, бросая на меня короткие настороженные взгляды.

— Не понимаю. Да кончай ты мельтешить! Сядь и нормально все объясни!

— Нечего тут объяснять! Мне нужна новая жизнь, с чистого листа, отряхнуться от всего. От отца с его долбаными указаниями, как мне следует жить, от Ольги, от грехов моих, что висят на мне мертвым грузом, вообще от всего!

— Но я-то как могу тебе помочь?

— Можешь. Я кое-что подготовил для себя… на самом деле довольно давно, но все не решался. Короче, Арс, я знаю, что ты на деньги не поведешься, и поэтому я тебе оставлю их на хранение. И исчезну, надолго. Но, возможно, время от времени буду связываться с тобой и просить переправить некую сумму, куда скажу.

— Что за, мать его, шпионские страсти?!

— Ты не поймешь! Я же тону здесь, разве не видишь? Просто подыхаю! Не я это, и жизнь чужая! Хочу ходить под парусом где-нибудь на краю света, возить галдящих отдыхающих, а не становиться тем, кем хотят видеть меня мой отец и Ольга! Но я не ты, я слабак! Если я просто не исчезну, отец мне никогда не позволит быть собой. Он добьет меня и сделает свое подобие!

— Ты же отдаешь себе отчет, что эта твоя мечта… ну, она и есть мечта и вряд ли что-то большее? Уверен, что именно это тебе нужно в жизни?

— Понятия не имею. И не узнаю, пока просто не попробую. Вот поэтому я хочу вырваться, разорвать все связи. А чтобы меня нельзя было отследить и вернуть, ты станешь моим казначеем. Я же на самом деле не знаю, как пойдет, и где и когда я решу остановиться, да и решу ли вообще. А взамен я избавлю тебя от проблемы. Будем считать это моим подарком.

— Уверен, что это не будет вроде данайских даров? — прищуриваюсь я. — Я пока плохо представляю, как все это будет выглядеть.