Седьмое небо

«О!» – снова горестно взревел поэт. – «Не больше двух часов. Судя по солнцу, я упокоился не больше двух часов назад.»

«Простите,» – сконфузился дед. – «Но если вы по-настоящему хотите упокоиться, то стоит отправиться в Медвежий угол, тот, что за Кудыкиной горой. Медведи стихов не читают, а людей там и вовсе нет. Услугу свою медвежью они Вам охотно окажут, если не боитесь.» Дед Богдан поежился.

«Хм. А ведь это идея,» – задумался Бессмертный классик, любезно поклонился и отбыл, шлепая босыми пятками по пыльной дороге.

Потрясенный встречей дед долго смотрел ему вслед: «Подумать только! Встретить живого классика! Я даже подумать не мог! Я же этого парня только на портретах и видел. Вот видишь, не зря мы отправились в путешествие!»

Дед был воодушевлен. Иван обескуражен. Воображение рисовало ему целую вереницу писателей и поэтов, покинувших свои портреты на школьных стенах и разгуливающих по свету.

Глава 3.

К вечерней зорьке путники добрались до мельницы. Сложенная из унылого серого камня, она была сооружением монументальным, но неприглядным. Впрочем, как и сам мельник, удивительно статью на нее походивший. Огромное, ступенчатое, позеленевшее от времени деревянное колесо медленно крутилось, поскрипывая. Речушка, вращавшая его, была неширока, но не по равнинному стремительна. Перебраться через такую на лыжах было сложно. Унесет, да и швырнет о камни. Лыжи размолотит в крошки, а сам воды нахлебаешься, да шишек набьешь.

Ушлый мельник хорошо это понимал, а потому соорудил близ мельницы мостки, проложив три длинных бревна от края до края речушки. По двум берегам они были закреплены камнями. Переправа была узкой, повозка не проедет, только пешие путники и могли пройти. Дабы ни один из них не мог прошмыгнуть бесплатно, мельник перегородил вход козлами, на которых болталась табличка, гласившая:

Проход через мост:

Человек – 1 деньга

Лошадь, корова, свинья, коза – 1 деньга

Бараны и овцы – бесплатно.

На другом берегу реки раскинулось большое село. Людей здесь жило видимо-невидимо. Сотни три, а то и больше. В селе был трактир (для путников, сельчанам то он без надобности), лобное место для наказания преступников (заросшее крапивой по пояс вследствие простоя) и торг, устраиваемый по воскресным дням. Одним словом, цивилизация. Это было самое дальнее от дома место, в котором доводилось бывать Ивану. По осени здесь проводилась окружная урожайная ярмарка с обязательным конкурсом на самую причудливо скрученную морковку и лазаньем на голый столб за призами. Привязанные вниз головой на верхушке столба гуси гневно шипели и щипали спасителей. На столб дед его не пускал по малолетству.

Мельник был тут же. Сидя на деревянном ящике у мельничной стены, он перед сном закусывал вареной репкой, обмакивая ее в тертый хрен. Да такой едкий, что слезы текли у него из глаз, не переставая. Но прежде, чем дед успел вступить с жующим мельником в беседу, на дороге показался путник, при виде которого у Ивана рот открылся от удивления сам по себе.

Тяжело ступая, согнувшись в три погибели и не поднимая глаз от земли, к мельнице приближался дюжий мужик. На его широких плечах высилась целая конструкция, более всего походившая на дом. Прямо по центру, на загривке, сидела, свесив толстые ноги в ярких чулках, дородная бабища в цветастом платке, завязанном на макушке луковкой. Она, шумно дуя, пила чай из блюдца и жевала сдобный калач.

На правом плече мужика попыхивал самовар. Пристроившаяся рядом с ним круглощекая девушка лет шестнадцати наливала в чашку чай и одну за одной таскала ириски из вазочки. На левом плече, уткнувшись носом в пуховую подушку, храпела усатая старуха.

Дойдя до перегороженных мостков, мужик остановился и тяжело вздохнул. Тут же с его плеча соскочила на землю девушка и подала мужику чашку чая: «Выпейте батюшка. В горле, должно быть, пересохло.» Ласково глядя на отца, она напоила его чаем и накормила калачом. Была девчушка ладная, крепенькая и наливная, как зеленое яблочко с красным бочком. Тугая рыжеватая коса шлепала ее по спине, босые розовые пятки сверкали в пыли.

«Здравствуйте, люди добрые!» – вступил в беседу дед. – «Вы кто ж такие будете?»

«Захребетники мы,» – легко пояснила девушка. – «Сидим вот все на шее у батюшки.»

«Чего только на белом свете не бывает,» – подивился дед.

Пока девчушка отбежала в кусты по малой надобности, мужик, по прозванию Антип, вступил в переговоры с мельником.

«Почем проход по мосту?»

«Одна деньга с человека.»

Порывшись в кошеле, висящем на шее, Антип вынул монетку, протер ее о штаны и подал мельнику. Тот, однако, деньгу не взял, для верности даже спрятав руки за спину.

«Одна деньга за одного человека, а вас четверо,» – пояснил он.

«Так идти по мосту будет только один,» – встряла баба в платке-луковке.

Возразить мельнику оказалось нечего. Логический спор зашел в тупик.

«Бери деньгу и отворяй,» – скомандовала баба. – «А то вброд перейдем, вообще ничего не получишь. Груша, полезай на место.»