Седьмой этаж, годы 1-3

 — Н-нет…, — пробормотал он, боясь пошевелиться.

 — Хорошо, — Лин убрала руку. — Ты пойдёшь сегодня в кино со всеми?

 — А ты идёшь? Или… может, мы с тобой одни куда-нибудь сходим?… Сами… Вдвоём… Это всё я сейчас смою, — поспешно прибавил он, указывая на свою разукрашенную физиономию. — Глеб обещал, что следов не останется.

 — Хорошо, пойдём вдвоём, — улыбнулась Лин.

 — Когда мне зайти за тобой? — спросил Пётр, настроение которого кардинально поменялось, став восторженно-романтическим.

 — Давай в семь. Я должна доделать одну работу.

 — Тогда в семь, — кивнул Пётр.

 Лин повернулась к двери.

 Пётр испытывал некоторую неудовлетворённость. Душа его настойчиво требовала ясности прямо сейчас.

 — Лин, постой, — он поймал её за руку. — Скажи… это, ведь… это будет свидание?

 Лин улыбнулась.

 — Ну… если хочешь, то да, это может быть свиданием.

 — Хочу… Да… Отлично, — активно закивал головой Пётр. Его лицо выглядело сейчас весьма живописно — ярко-оранжевые пятна на пунцовом фоне.

 — Я пойду. До вечера, — сказала Лин, с трудом удерживаясь от того, чтоб не рассмеяться.

***

 Свидание получилось совсем не таким, каким Пётр его себе представлял. Лин была приветливой и доброжелательной, с удовольствием поддерживала разговор, и они совсем неплохо провели время вдвоём, но и только. С её стороны не было ни единого намёка на то, что ей нужно от этой встречи что-то большее, чем просто тёплое дружеское общение, а сам Пётр так и не решился проявить инициативу. На него совсем некстати опять накатила жуткая неуверенность в себе. За весь вечер он так и не сумел заставить себя хотя бы за руку её взять с дальним прицелом. Провожая её до комнаты, он надеялся использовать свой последний шанс, собирая волю в кулак и настраивая себя на то, что он должен, наконец, решиться поцеловать её.

 Но удаче, видно, совсем не было дела до Петра в этот день. Никита сидел на полу под дверью в комнату Лин, подпирая её спиной. Он подхватился на ноги, мельком взглянул на Петра и сразу повернулся к Лин.

 — Лин, можно мне с тобой поговорить? — спросил он негромко и, на удивление, спокойно.

 Она молча смотрела на него пару секунд, потом перевела на Петра растерянный взгляд.

 — Я пойду, — пробормотал Пётр, развернулся и быстро зашагал прочь.

 Лин и Никита какое-то время молча смотрели друг на друга. Наконец он заговорил:

 — Лин, знаешь, я всё-время что-то не то говорю и делаю, срываюсь и психую, как дурак, и никак не могу найти нужные слова, чтоб объяснить, что на самом деле чувствую… Это от безысходности, наверное… Я за эти полтора месяца совсем извёлся. Может быть, я уже упустил возможность всё поправить, и для тебя всё это уже не имеет значения, но я должен сказать… Лин, я не могу без тебя. На тебе свет клином для меня сошёлся. Если ты не со мной, всё паршиво и бессмысленно… Мне так больно от того, что я сам всё испортил, прямо хоть в петлю лезь. Никогда не думал, что окажусь в такой ситуации, потому что всегда знал, что мне только ты нужна, и сейчас тоже это знаю. Подозреваю даже, что я однолюб, хоть тебе, наверное, сложно в это поверить, — горько ухмыльнулся он. — Знаешь, я в тебя с десяти лет влюблён и за всё это время мне ни разу не приходило в голову, что кто-то может быть красивее и лучше тебя. И что же мне теперь с этим делать, Лин?

 — С десяти...? – неожиданно для себя самой удивлённо пробормотала Лин. — Ты никогда мне не говорил. Мы же только в старших классах стали общаться.

 Он отрицательно мотнул головой.

 — Я и до этого замечал тебя на улице и в школе, когда мы ещё совсем детьми были. Ты же рыжая, тебя сложно не заметить. Но в душу ты мне запала, когда я увидел тебя как-то в парке. Ты была в таком пышном зелёном платье с оборками, сидела прямо передо мной на карусели, твои волосы разлетались по ветру и на солнце казались золотыми. Это было похоже на волшебство. Я от тебя глаз не мог оторвать. Ты моя детская любовь, первая и единственная.

 — А я помню то зелёное платье, — вдруг улыбнулась Лин. — Оно мне очень нравилось. Я воображала, будто я лесная фея, когда надевала его.

 — Ты была похожа на фею, — кивнул Никита.

 Она молча смотрела в его глаза.

 — Лин... я страшно по тебе скучаю, — вдруг тихо и проникновенно сказал он. — Мне так тошно от мысли, что всё для меня уже в прошлом… Ты совсем не можешь простить меня?

 — Я тоже скучаю по тебе, Ник, — ответила она, с трудом сдерживая слёзы.

 — Ну что ты, Лин? — шепнул он, притягивая её к себе. — Я же тут, только позови. Клянусь, я никогда больше не обижу тебя.

 Она так соскучилась по его рукам и губам, и по этому ощущению правильности происходящего и собственной души на месте, что смогла, наконец, забыть о своей обиде. Она вновь готова была доверять ему и любить. Потому что для неё на нём тоже свет сошёлся клином. Правда, она предпочла об этом умолчать.

***

 — Значит, ты тоже одна из них, — произнёс Никита тоном, в котором она не сумела различить никаких эмоций.

 — Тебя это смущает? — спросила Лин, испытывая какое-то внутреннее напряжение.