Седьмой принцип

Ей представлялось, что Фрюж посмеивается над ней постоянно. Во всяком случае, он так себя вел, словно она глупая и несмышленая девчонка. А с какой стати? Кто ему позволял так с ней обращаться? Да и кто он такой на самом деле? Правду ведь папа говорил, да и другие, что без роду он, без племени. Потому и манеры соответствующие. Сказал бы спасибо, что с ним вообще общаются, до него снисходят… И что еще он там удумал? Какое такое пари измыслил? Как посмел?! На меня, дочь Нарады, пари?! Не бывать! Не прощу!

Забыв попрощаться с норнами, Алия бросилась в самую гущу вскипевших внезапно событий. Жаль, конечно, что так, поговори она с ними, уж, наверное, вразумили бы они ее. Наставили бы, как следует все понимать, подсказали, что ей делать, как поступить. Но верным, видимо, был расчет Гермеса на ее молодость и горячность – уж про ее-то нрав все были наслышаны прекрасно. Словом, налетел тот самый шквал, и подхватил, и увлек за собой. А когда он, побушевав, наконец утихомирился, вокруг была пустыня.

Фрюж, как обычно, находился в своей мастерской, работал – вытачивал балясины для ее кровати. Станок гудел, вращая заготовку, уже фигурную, почти готовую. Из-под резца завивалась тонкая и невесомая как пух янтарная стружка. В другое время Сова непременно залюбовалась бы и самим мастером, и творимым им действом, но нынче ей было не до того, не до любований. Ее уязвленная гордость жаждала отмщения. Немедленно. Видя, что поглощенный работой Фрюж никак ее не замечает, она схватила его за плечо.

Опять ошибка!

От неожиданности, да еще от вырвавшегося напряжения, вызванного необходимостью соблюдать осторожность, в котором токарь всегда пребывает во время работы на станке, рука Фрюжа дернулась, резец соскользнул с упора и врезался в заготовку. Раздался удар, звон металла, треск, полетели щепки…

Резким движением Фрюж выключил станок и так же резко обернулся. Глаза его горели огнем, не предвещавшим ничего хорошего виновнику происшествия, кто бы он ни был. Но перед собой он увидел Сову, и поэтому взгляд его тут же смягчился, потеплел.

– Ну, что ты делаешь? – спросил он ее с укором. – Разве же так можно? Я тут запорол из-за тебя… Над твоим заказом, кстати, работаю.

Он повернулся к испорченной детали, намереваясь оценить понесенный ущерб и что можно сделать для его устранения, но Алия была настроена решительно.

– Плевать на твои деревяшки! – почти выкрикнула она и снова рывком за плечо развернула его к себе. – Смотри на меня! – приказала.

Лис удивленно на нее воззрился.

– Какая муха тебя укусила, Сова? – спросил он.

– А вот я тебе сейчас скажу, какая муха! А ты попробуй мне объяснить, откуда она взялась. – Алия уперла руки в бока и устремила на Лиса гневный взгляд. – Ну-ка, объясни мне, женишок мой любезный, что это за пари, которое ты на меня заключил?!

– Ух ты! – удивился Лис. – А кто тебе рассказал об этом?

– Не важно! Отвечай!

– Так нет никакого пари… Не было.

– Не лги мне!

– Правда нет! Пари не было. Не знаю, что и где ты слышала, но ты неправильно все понимаешь.

– А я и понимать ничего не желаю! Я хочу только одного, чтобы никто не заключал на меня никаких пари. Я не объект ничьих споров, понятно? Ничьих манипуляций. За себя я решаю все сама!

Фрюж оставил попытки что-то немедленно объяснить Сове и успокоить ее, поскольку видел, что все они тщетны. Он терпеливо ждал, надеясь, что фонтан ее красноречия иссякнет сам собой, но не тут-то было! Шлея, видимо, попала кобылице не туда, куда следовало, и ее несло, и она все взбрыкивала и всхрапывала. И по мере того как разгневанная женщина громоздила и громоздила свои словеса, Фрюж все больше мрачнел. Ему до определенной степени было наплевать, что за его спиной говорили про него другие, но он никак не ожидал, что тот же злой бред бросит ему в лицо та, которую он так любил.

– Да как ты посмел! Как мог ты удумать такое?! – кричала Сова в голос, совсем распалясь. Ух, как она была зла! Ее глаза горели неистовым пламенем, а легкие волосы вились вокруг головы, словно искры. – Что ты себе вообразил? Да кто ты такой вообще? Ты не мне, ты себе ответь, наконец, на этот вопрос. Ответь и уразумей, что – никто. Ты никто, пустое место. Человек без родства, недоразумение, случайная, незапланированная флуктуация пространства. Ошибка! Фантом! На самом деле тебя нет. Запомни это, запиши куда-нибудь, если запомнить не можешь. Нет тебя! И меня для тебя тоже нет! Отныне и навсегда! Даже не думай, даже не мечтай. То, что мы с тобой знакомы, так это лишь благодаря моей прихоти. Я так решила. Но это также и моя ошибка! Пора ее исправить. Больше – никогда! Забудь! Навсегда!

Развернувшись на каблучках, Алия ломкой походкой, вздрагивая, как пружина, направилась к выходу. Проходя мимо почти собранной кровати из дерева гофер, она в сердцах пнула ее ногой.

– Этого одра оставь себе, – бросила через плечо, – мне он больше без надобности!