Читаем Седые дети войны: Воспоминания бывших узников фашистских концлагерей полностью

Седые дети войны: Воспоминания бывших узников фашистских концлагерей

А после они поехали на Эльбу, а нас сдали в комендатуру одному солдату, чтобы нас отвел. Это было вечером. Нас накормили. А утром увезли на машине в распределительный лагерь г. Фост. Там нас поселили с Раей в однокомнатную квартиру, дали талоны в столовую на питание. Дома охраняли солдаты. Отсюда вывозили людей на родину. Здесь было много народу, которых проверял КГБ. Только после проверки отправляли.

Пока находились в лагере — работали на разборке и упаковке станков в Россию. Нас долго не хотел отправлять комендант, все говорил, что мы умрем в России с голода. Но как хотелось на свои камни! Только бы домой — и умереть.

Я вернулась. Родителей не оказалось, но чужие люди меня не бросили. Я плакала день и ночь. Вернулась, в чем была: ни одежды, ни обуви не было. Но уже было не страшно. Завод не работал, его только восстанавливали. Там работал родственник моей сестры по мужу, брат. Он когда узнал, что я приехала, пришел и забрал меня к себе в комнату.

О моих родных никто не знал, говорили, что они погибли. Но в августе 1945 г. они вернулись. Это было большой радостью для меня, и мне захотелось жить и учиться. Жизнь продолжается.

С того дня полились людские слезы

Беляев Василий Иванович

1930 г.р., ур. с. Погост Людиновского района, прож. в г. Людиново Калужской области

Родился я 2 июня 1930 г. в селе Погост Людиновского района Калужской области. Родился уже без отца, так как его придавило в карьере грунтом, где добывал он известковый камень. В 1936 г. мать вышла замуж за мужчину, у которого был сын — мой ровесник.

В 1937 г. я пошел в первый класс, успел окончить три класса — началась Великая Отечественная война.

Этот день у меня остался в памяти на всю жизнь. Был жаркий солнечный день. Мы, детвора, ожидали у магазина привоз хлеба. Очередь была большая. К нам подъехал представитель военкомата и объявил, что началась война. С этого дня полились людские слезы. У многих они не просыхают и сейчас. Вскоре приехала машина и забрала мужчин для отправки на фронт. Грохот канонады приближался к нашему селу. По ночам стало видно зарево войны. К этому времени у нас семья уже состояла из 6 человек: мама Ольга Ивановна, я — Василий, приемный сын — Дмитрий 1930 г.р., Мария — 1941 г.р., Антонина — 1936 г.р., Иван — 1939 г.р.

Осенью к нам в деревню пришли немцы. Сперва ворвались танки. Они ехали по огородам, с которых убрали картофель. Потом пошла пехота. Прошло несколько дней. Потом какое-то время немцев особенно не наблюдалось. Вернулись наши войска, и какой-то промежуток времени было затишье до глубокой осени. Через некоторое время появилась немецкая разведка. Вскоре со стороны Болвы пришли немецкие войска. Бой длился трое суток. В боях погибло много нашего войска, и немцы заняли нашу деревню. Из нашей семьи ранило маму и сестру. После боя немцы перевязывали наше мирное население, а кто прятался в разных щелях — расстреливали.

В 1942 г. в конце апреля нас, несколько семей, погрузили на повозки и повезли в Погост. Там нас погрузили на платформы и повезли в Людиново. Поселили в церкви. Налетели наши самолеты. Они побомбили и улетели. Немцы нас отправили по деревням. Мы попали в деревню Гряда. Пробыли там некоторое время. Потом нас привезли на станцию Зикеево и отправили в Брянск в лагерь для военнопленных. Мы расположились на нарах, с которых по утрам стаскивали трупы крючками. Кормили баландой с конскими внутренностями. Иногда попадались в баланде такие части, которые приходилось использовать на ремонт обуви.

После Брянска нас повезли в Белоруссию: Гомель, Орша, Минск, Барановичи. Там мы услышали стрельбу и взрывы. Мы спрашивали «Что это?» Нам сказали, что это взрывают землю и готовят могилы для евреев. Мы подумали, что это не минует и нас.

Из Барановичей нас повезли в Слоним, в тюрьму. Дети делали подкоп под ворота, протягивали ручонки и ждали, что кто-нибудь им даст что-нибудь из съестного, а когда немец замечал руку, бил плетью.

Вскоре нас перевели в лагерь Грибов. Там нас держали до осени 1942 г. В лагере была большая смертность. Из нашей семьи там умерли от тифа Дмитрий и Мария. Осенью нас и еще несколько семей отвезли по деревням Брестской области. Там мы жили у белорусов, и за то, что они нас кормили, мы им помогали по хозяйству. Я пас скот. Там мы жили до 15 июля 1944 г., когда нас освободила Советская Армия. Мы думали, как уехать на Родину, но так как наша мать болела, мы не могли сразу уехать. За нами приехала сестра мамы — тетя Арина и увезла домой.

В декабре 1944 г. мама умерла. Нас осталось трое на попечении тети Арины. Так как у тети была своя семья, она двоих сдала в детский дом, а меня оставила у себя. В 1945 г. я пошел работать учеником слесаря-жестянщика на ст. Фаянсовая. Проработал там до армии шесть лет. В армии приобрел специальность шофера. В 1954 г. демобилизовался и через год женился. У меня пятеро детей.