Седые дети войны: Воспоминания бывших узников фашистских концлагерей

В марте мужчин и подростков увезли в Брянск. Остальных полицаи погнали в Жиздру, а затем — в Клетню и Алексеевку. Там, сгорая поначалу от стыда, я научился побираться, просить милостыню. От голода и холода многие заболели тифом, многие умерли. Но наша семья (к тому времени отца-инвалида отпустили из Брянского концлагеря), сплотившись и поддерживая друг друга, выжила. Вскоре, когда и под Алексеевской стали слышны разрывы снарядов, нас, переселенцев, снова погнали в дорогу. На станции Красной людей вместе с коровами и лошадьми погрузили в вагоны, и через несколько дней эшелон привез нас в чужой далекий Алитус.

Дней десять спустя немцы провели фильтрацию. Нас отправили дальше в Германию... Везли через Польшу. На станциях поляки сочувствовали нам, старались подкормить нас — давали булку, колбасу. А когда мы прибыли в конечный пункт своего назначения — лагерь в городе Котбус, о доброте и нормальной пище пришлось забыть.

Немцы распределили нас по баракам, где ютились узники из Белоруссии, России и Украины. Они работали на близлежащем заводе; там же стали работать и наши родители. И мы, дети, тоже не сидели сложа руки: убирали с территории лагеря мусор, на кухне чистили брюкву. Именно ею нас в основном и кормили. Давали еще 200 граммов хлеба, испеченного пополам с опилками.

Каждый выходной я убегал из лагеря, чтобы добыть хлеба. Нередко охранники ловили меня, отбирали с трудом добытые крохи, задавали хорошую трепку и даже грозились пристрелить. Однако угрозы их не действовали, поскольку нужно были кормить семью.

В 1944 г. наши войска освободили Польшу. А я тем временем познакомился и крепко подружился с одним немцем, воевавшим в России и оставившим службу из-за инвалидности. Мне он запомнился очень добрым, чутким и внимательным человеком. Немец часто подкармливал меня (видно, жалел), учил фотографировать. Как мог заботился. А еще нас роднило с этим давольно-таки странным на первый взгляд мужчиной общее неприятие безумной, жестокой войны и осуждение Гитлера.

А война продолжалась. Шел март 1945 года. Когда советские солдаты были уже на подступах к Германии, немцы эвакуировали пленных в сторону Берлина. А нам, семейным, постоянно отстававшим от общей колонны, велели оставаться на месте. Прожив с неделю в большом рву возле деревни, мы дождались освобождения. Советские войска переправили нас в Дрезден, где со слезами на глазах мы встретили великий день Победы. Мы обнимались, смеялись и плакали, не веря, что остались в живых.

В родную деревню Дынное наша семья вернулась несколько месяцев спустя. Вернулась на голое место, где вместо бывшей хатки зияла темная яма от бомбы. Срубили с отцом небольшую времянку и стали жить, как и многие другие соседи. Разруха и лишения ничуть не пугали. Наоборот, мы были счастливы, что устраиваем новую жизнь, что самое тяжелое испытание уже позади, а в будущем нас ожидают лишь радостные моменты.

Война. Как это страшно

Басалаева Татьяна Алексеевна

г. Калуга

Война. Как это страшно. Папа и все наши близкие родственники мужчины ушли на фронт. Остались одни женщины с детьми.

Октябрь 1941 г. Фронт подошел к Калуге. Началась эвакуация. У нас заболела сестренка Шура. Помочь нам некому. Из деревни Кожухово приехала бабушка и забрала сестру, меня и маму к себе. Вскоре пришли немцы и в деревню. Нас всех выгнали в совхоз и загнали в баню. Там было столько людей, что сидели по очереди. Дня через два всех выгнали из этой бани и погнали дальше до деревни Горбенки. Там нас опять загнали в баню, где мы находились несколько дней.

Однажды ночью, когда была сильная метель, немцы все попрятались по избам, мы с мамой и сестрой ушли из этой деревни. Мы пошли в деревню Рудня к папиной тете. Деревня эта находилась в лесной местности. Тетя приютила нас. Но и туда пришли немцы. Всех чужих их этой деревни выгнали и погнали нас дальше из одной деревни в другую. Кормили нас местные жители, давали кто что мог. Немцы заставляли нас расчищать дороги. Летом пригнали нас к Варшавской дороге, посадили в грузовики и отправили в г. Рославль в пересыльный лагерь. В лагерь свозили людей со всех сторон, в основном молодежь. Даже в лагерь ехали семьями на телегах с вещами, но они были отдельно от нас.

В лагере мы были совсем мало времени. Нас погрузили в товарные вагоны, закрыли двери и отправили в Германию. В г. Гродно в пересыльном лагере провели санобработку, пересадили в другие вагоны и повезли дальше по Германии до г. Вупперталь опять в пересыльный лагерь. В этот лагерь приезжали уполномоченные с заводов и набирали рабочую силу. Нас забрали и увезли в г. Кельн на завод Шмидинг-верке.

Поместили в лагерь при заводе. В этом лагере было человек около 300 русских, в основном из Смоленской и Калининской областей. Разместили нас в бараках по 30 или 40 человек в комнате. В комнате находились двухэтажные деревянные кровати, покрытые тонкими серыми одеялами. Зимой было очень холодно, и мы ложились по два человека на кровать и на себя клали матрац и два одеяла. Так мы согревались.