Сефевиды. Иранская шахская династия

Набор в гулямы осуществлялся в «добровольно-принудительном» порядке, точно так же, как и набор в янычары. Помимо военного образования, мальчики получали и религиозное. Зачисление в корпус происходило после успешной сдачи экзаменов. Наряду с рабами в корпусе гулямов служило много представителей знати, вплоть до потомков шейха Сефи, которые поступали на службу добровольно, ради того, чтобы «пребывать в тени падишаха» и в расчете на его милости. Шахские милости и впрямь просыпались на гулямов щедро, но знатное положение не гарантировало успешной карьеры – выходцы из низов, могущие рассчитывать только на расположение шаха, были надежнее представителей знатных родов. Гулямы получали высокое жалованье, которое еще и выплачивалось регулярно, недаром же говорится, что золото укрепляет преданность.

Туфенчи и топчии набирались из оседлого иранского населения, причем предпочтение отдавалось горожанам, которые были более развиты, нежели крестьяне, – интеллект и обучаемость имеют важное значение в стрелковом деле.

Зарубежные историки нередко называют гулямов «шахской гвардией», но это неверно. Гулямов правильнее будет назвать «элитными войсками», а шахской гвардией были шахсевены[135], которые преимущественно набирались из представителей кызылбашских племен. Таким образом, шах использовал воинский потенциал кызылбашей и давал желающим из их числа возможность сделать военную карьеру. Но если прежнее шахское войско представляло собой совокупность больших и малых отрядов из разных племен, то в шахсевенах представители племен перемешивались, словно ингредиенты в куку[136]. В одном подразделении служили выходцы из разных племен, а командные должности раздавались с таким расчетом, чтобы не создавалось «властной вертикали» из сородичей. При Аббасе Великом численность шахсевенов доходила до пятнадцати тысяч, и служили в «шахской гвардии» лучшие из лучших. Шах досконально продумал все организационные моменты, вплоть до того, что земельные пожалования шахсевенов были разбросаны по всей стране. Так было устроено для того, чтобы шахсевены не могли «отколоться» от государства со своей землей.

Институт шахсевенов, по существу, представлял собой хитроумную ловушку для кызылбашей, ловушку, в которой лежала соблазнительная приманка в виде почета, славы и богатства. Схватив эту приманку, кызылбаши из племенных воинов превращались в шахских и за годы службы значительно отдалялись от своих племен. Эмиры могли рассчитывать только на почтение со стороны шахсевенов-сородичей, но не на повиновение – повиновались «гвардейцы» только своему шаху, который одаривал щедро, но и наказывал сурово. Шах Аббас не любил давать провинившимся второго шанса, считая, что прощение ведет к безнаказанности, от которой происходит беспорядок, и, надо сказать, что в целом он был прав.

У истоков военной реформы стоял великий визирь Хатим-бек Ордубади, происходивший из рода наследственных калантаров своего города[137]. Род Насирийе, к которому принадлежал Хатим-бек, вел свое происхождение от знаменитого ученого XIII века Насир ад-дина Туси[138]. Хатим-бек при шахе Мухаммеде был визирем Кермана, а Аббас в 1590 году назначил его мустофий ал-мамаликом, а, спустя год сделал великим визирем. Доверие шаха к Хатим-беку было настолько велико, что тот оставался на своем высоком посту до последнего дня жизни, а затем великим визирем стал его старший сын Мирза Абу Талиб-хан. Чаша весов государственного аппарата склонилась на сторону иранцев, правда, в правление Аббаса Великого иранцы еще не составляли управленческого большинства, но их число росло и бо́льшую часть ключевых должностей занимали они. Однако, справедливости ради нужно отметить, что и у тюркской знати была возможность сделать карьеру при дворе. Для этого требовались два качества – умение ставить государственные интересы выше племенных и личная преданность шаху. Так, например, Фархад-хан Караманлу, в свое время служивший при Хамза-мирзе, получил от Аббаса должность испахсалара[139] (учрежденную вместо старой должности амир аль-умара), а также почетный титул «рокн аль-салтана» – «столп государства». Фархад-хан не раз доказывал шаху свою преданность, в частности он арестовал и казнил великого визиря Мирзу-Мухаммеда Мунши, причастного к убийству Махди Улья. Правда, Фархад-хан стал первым и последним испахсаларом из кызылбашей, впоследствии на эту должность назначались только иранцы или выходцы из гулямов.

«От опасных избавься, покорных приближай, но не забывай держать всех в повиновении» – по этому правилу, авторство которого приписывается великому Хосрову Ануширвану[140], и действовал шах Аббас.