Сегодня – позавчера (СИ)

— Твоё личное оружие, как жена, всегда с тобой. И как жена, должно быть знакомо. Как жену в темноте раздеваете, так и оружие с закрытыми глазами должны разобрать, почистить и собрать. Чтобы и днём и ночью оно было готово послужить вам и спасти ваши жизни. Гранату в боевой взвод должны поставить ночью, в темноте землянки, не глядя на неё. Смотреть надо на врага, следить за ним. А руки в это время должны привести к бою гранаты, винтовку, автомат, пулемёт, зарядить, примкнуть штык. Каждая секунда — чья-то жизнь. Бог на стороне только тех батальонов, что хорошо стреляют. И всегда готовы выстрелить первыми.

Вот и приказ на разгрузку. Оказалось, метания наши по станциям и направлениям были результатом смятения в штабах. Сначала нас подчинили Юго-Западному фронту (я обрадовался — я помнил, что там командовал маршал Тимошенко и мне он казался очень грамотным генералом), потом подчинили Западному фронту (непонятно, кто им командовал, Конев или Жуков — ничего-то я не знаю!), потом переподчиняли то одной армии, то другой. И вот, в конце концов выгрузка.

Раздав матом приказы, Ё-комбат умчался. Сначала решили сгружать зенитки. На местных надейся, а сам — не плошай. Мельника с Кадетом я послал в «инженерную разведку» — осмотреть окрестности и «понюхать что, как». Первым их донесением была найдена позиция для зенитной батареи — рядом со станцией на небольшом бугорке. Зенитки отправили туда, где они и задрали свои «хоботы» в небо, укрыв грузовики в лесополосе, а орудия замаскировав нарубленными ветками. Молодцы. И я — молодец. Все «печёнки» всем не зря «выел» мерами маскировки.

Следом сгружали орудия наших батарей. Их отправляли сразу же по готовности со станции в ту же лесополосу прятаться. Только после пушек занялись обозом — лошадьми, имуществом, припасами. Личный состав принимал активное участие в выгрузке. Каждому разъяснили, что их жизни и сытость зависят от целостности обоза, а его целостность — от времени нахождения на станции.

Уже заканчивали, когда появился озадаченный, потому злой Ё-комбат. Собрал командиров. Я в их число не входил, потому решил реализовать «данные разведки» Мельника. Под шумок неразберихи мы умыкнули у станционных работников несколько кувалд, десяток ломов и два с лишком десятка лопат, правда, совковых, а нам больше нужны штыковые. И это сгодиться. А у временного «склада» под открытым воздухом «увели» несколько зелёных деревянных ящиков. Мельник клялся, что это боеприпасы. Вскрыть и посмотреть так и не успели — пришёл ротный.

— Грузимся обратно, — махнул он рукой.

— Афигеть! Чё за дурдом! — я расстроился.

— Комбат договорился с комендантом, поездом нас подбросят поближе к передовой. Но, там не будет возможности сгрузить технику и обоз. Они двинуться своим ходом, а мы — с комфортом.

— А, так это же совсем другое дело! Под налёт бы не попасть — зенитки-то сгрузили.

— То-то и оно. Рискнём. Там немец прорвался опять. Нами затыкают.

— Для того нас и создали. Ребята, вертай всё взад! Верхом на паровозе до немца поедем! Живее, живее! Пока они путь не разбомбили. Кто будет сейчас канитель тянуть — пешком пойдёт!

Сказано — сделано. Разместились с комфортом — в нашем распоряжении оказался весь состав. Его не стали расформировывать, чтобы время не терять, да и пути забиты — не до манёвров. Только пристыковали сзади ещё один паровоз — он состав обратно потащит.

Хорошо Мельник напомнил о жрачке, я же чуть не забыл о сухпаях — хорош старшина! Так и поехали. В пути каждому втолковал порядок «спешивания», держались ближе к дверям, их не закрывали. Пулемёты разместили на платформах, там же — часть людей и грузов, чтобы при налёте быстро покинуть состав.

С тревогой смотрели на заходящее солнце — оттуда ждали налёта. Но налёт произошёл с востока, видимо возвращающиеся «лапотники» (так вот вы какие, сирена и правда пробирает до печёнки) решили обстрелять нас. Машинисты загудели, поддали «газу», состав окутался дымом и паром. Сделав по два захода, обстреляв нас из пулеметов, эти два «лапотника» отвалили и улетели на заходящее солнце. Может боезапас кончался, может решили не связываться — мы, с перепугу, палили в них из всего, что было. Тут сыграла роль скорость состава — ехали бы медленно — народ попрыгал бы, да попрятался. А тут не спрыгнешь. Один стрельнул, за ним — остальные.

Налёт прошёл без потерь — все живы и целы. Только глаза лихорадочно блестят, смеются часто, возбужденно пересказывают друг другу свои впечатления.

Состав замедлил ход, начал притормаживать.

— Приготовиться к высадке!

Полустанок. Выходная стрелка разбомблена. Никто не чинит. Будка осмотрщика стоит с открытой дверью. Остановились.

— Пошёл! Пошёл! Ты чего мечешься? Бери ящик, становись в очередь. Сгружаем всё, потом сами. Давай, давай, пошевеливаемся! Кто отстанет — пёхом догонять будет!