Сёгун

К этому времени они уже спустились на берег, и Торанага, отбросив усталость, уверенной поступью пересек несколько дюн… На самом берегу он заметил, как Тсукку-сан в страхе перекрестился, и подумал, — как глупо быть таким суеверным и бояться непонятно чего. — Задолго до того, как они появились, вассалы Анджин-сана уже вскочили на ноги и кланялись. Анджин-сана с ними не было, он все еще сидел в сторонке, невидящим взглядом уставившись в море.

— Анджин-сан! — негромко окликнул его Торанага.

— Да, господин? — очнулся Блэксорн, вскакивая на ноги, — Простите, вы хотите поговорить со мной?

— Да, пожалуйста. Я привел с собой Тсукку-сана, — мне хочется, чтобы все было ясно. Понимаете? Быстро и точно.

Торанага заметил при свете факелов, что глаза у него совершенно неподвижны, а сам он крайне истощен. Торанага оглянулся на Тсукку-сана.

— Вы понимаете, что я говорю? — Он подождал, пока священник начал переводить, и внимательно прослушал все на этом дьявольски звучащем языке. Анджин-сан кивнул. Его обвиняющий взгляд не смягчался.

— Да, господин, — сказал наконец священник.

— Теперь переводите для меня, Тсукку-сан, как раньше. Все точно: слушайте, Анджин-сан, я привел с собой Тсукку-сана, так что мы можем говорить прямо и быстро, не теряя значения ни одного слова. Для меня это так важно, что я прошу вас потерпеть. Я думаю, так будет лучше всего.

— Да, господин.

— Тсукку-сан, сначала поклянитесь вашим христианским Богом, что ничего, что вы здесь услышите, вы никому не передадите — как на исповеди… Мне и ему!

— Но, господин, это не…

— Вы это сделаете. Сейчас. Или я перестану, вам помогать, навсегда, — вам и вашей церкви.

— Очень хорошо, господин. Я согласен. Перед Богом клянусь.

— Хорошо. Спасибо. Объясните ему, что вы согласились. — Алвито повиновался. Тогда Торанага уселся на песчаной дюне и стал отмахиваться опахалом от налетевших насекомых.

— Теперь, пожалуйста, расскажите мне, Анджин-сан, о том, что случилось в Осаке.

Блэксорн начал говорить запинаясь, но постепенно стал оживать, и скоро речь хлынула потоком — отец Алвито с трудом поспевал за ним. Торанага слушал в молчании, не прерывая этого потока, лишь иногда вставляя осторожные подбадривающие замечания, — он был идеальным слушателем.

Закончил Блэксорн уже на рассвете. К этому времени Торанага знал все… все, что хотел ему поведать Анджин-сан, поправил он себя. Священник это понимал. А Торанага был уверен: не сказано ничего, что Кийяма или католики могли бы использовать против Марико или него самого… Анджин-сан теперь почти не замечал священника…

— Вы уверены, что адмирал собирался поставить вас к этому столбу, Анджин-сан? — переспросил он.

— О да. Если бы не этот иезуит. Я еретик в его глазах — предполагается, что огонь очищает душу.

— Почему отец-инспектор спас вас?

— Не знаю. Это как-то связано с Марико-сан. Без моего корабля я им не опасен. О, они продумали все очень тщательно, но она, наверное, намекнула им, как это сделать.

— Каким образом? Что она знала о поджогах кораблей?

— Мне это не известно. В замок проникли ниндзя. Возможно, ниндзя побывал и здесь и поджег мой корабль. В день смерти Марико-сама виделась с отцом-инспектором в замке. Думаю, она подсказала ему, как сжечь «Эразмус» — в обмен на мою жизнь. Но я не могу жить без своего корабля, господин…

— Вы не правы, Анджин-сан. Благодарю вас, Тсукку-сан. — Торанага отпустил его. — Я очень ценю вашу помощь. Пожалуйста, теперь вы можете отдыхать.

— Да, господин. Благодарю вас. — Алвито заколебался. — Я хотел бы просить извинения за адмирала. Мужчины рождены в грехе, большинство их и живут в грехе, хотя и становятся христианами.

— Христиане рождаются в грехе, мы — нет. Мы цивилизованные люди, которые понимают, что такое грех на самом деле, а не неграмотные крестьяне, которые не знают ничего лучшего. Тем не менее, Тсукку-сан, будь я на месте вашего адмирала, я не дал бы уйти Анджин-сану, если бы он попался мне в руки. Это было бы военное решение, правильное решение. Я думаю, он будет жить, сожалея, что не настоял, и ваш отец-инспектор — тоже.

— Вы хотите, чтобы я перевел и это, господин?

— Это — для вас. Благодарю вас за помощь. — Торанага ответил на поклон священника и приказал одному из своих людей проводить его обратно в домик для гостей, потом повернулся к Блэксорну.

— Анджин-сан, давайте сначала поплаваем.

— Простите, господин?

— Поплаваем! — Торанага разделся и вошел в воду. Уже светлело… За ним вошли в воду Блэксорн и телохранители. Торанага сильными гребками поплыл в море, потом повернул и поплыл вокруг остова корабля. Блэксорн все время плыл вслед за ним. Холод освежил его. Вскоре Торанага повернул к берегу. Слуги стояли с полотенцами наготове, со свежими кимоно, чаем, саке и завтраком.

— Поедим, Анджин-сан.

— Прошу прощения, я не голоден.

— Ешьте!

Блэксорн сделал несколько глотков, потом икнул:

— Извините.

— Глупо. Вы проявляете слабость. Слабость — как эти чесночники корейцы. Неприличное поведение для хатамото…

— Простите, господин?