Секира и меч

– Я ведь только недавно владею этим краем… Но, поверь, эти стены узнают и лучшие времена. Вот поймаю смутьяна, тогда всех крепко зажму…

Старый князь вскинул брови:

– И что, Аскольдов сын еще не пойман?

– Не пойман, отец. Он в лесу, как дома, – всякое дерево, всякий куст ему служат. Он в воде – как угорь, а в траве – как змея…

– Действительно, – покачал головой Владимир. – Столько времени не можем поймать! Сначала я ловил, теперь ты ловишь… Мстислав воодушевился:

– Ему, видно, служит дьявол.

– Удивительно! – все качал головой Владимир. – У такого надежного преданного отца – я хорошо знаю Аскольда! – такой необузданный, своенравный, скверный сын… А что другие братья?

– Они пахари, отец.

– Это хорошо! А что Аскольд?

– Аскольда уже нет. Поговаривают, что это Глеб убил его, – глазом не моргнул Мстислав. – И мать свою убил… Но я не берусь утверждать это.

– Он отцеубийца? – изумился старый князь и задумался. – Заведется же червоточина!…

– Да, он совсем сошел с ума, – все накручивал Мстислав. – Если прежде он только буянил в селах, девок воровал и грабил на дорогах, то ныне принялся убивать. И, кажется, вошел во вкус. Заматерел Глеб. Возможно, он начал с родителей, на которых за что-то был обижен. Потом он убил десять слуг моих. Ты не поверишь, отец: вся поляна была залита кровью. Глеб устроил настоящее побоище…

Старый князь кивнул:

– Я слышал, он хороший воин. Я даже одно время имел виды на него…

– Какие виды, отец! Кабы ты видел, что Глеб недавно сотворил с Корнилом!…

У Владимира потемнели от гнева глаза:

– И Корнил мертв?.. Тот, что Рваная Щека?..

– Мертвее мертвого, – Мстислав пристукнул кулаком по столу. – Я даже не смог его сразу узнать – этого верного десятника, этого человека, которого помню с самого раннего детства, на руках которого сидел во младенчестве, с которым потом ходил в походы…

– Что Глеб сделал с ним? – заиграл желваками Владимир.

– Глеб сварил его… Лишь по рваной щеке я и признал десятника.

Потрясенный Владимир некоторое время молчал.

А Мстислав, не дождавшись его слов, сказал:

– Потому я и обратился к тебе за помощью, отец. Объединенными усилиями мы сумеем наконец покончить с Глебом.

Старый князь направил на сына тяжелый взгляд:

– Ты боишься, Мстислав? Тот выдержал взгляд:

– Не скрою: немного боюсь.

– Тебе-то чего бояться? Ты же Глебу ничем еще не досадил…

Владимир смотрел пристально. Мстислав пожал плечами:

– Кто знает, чего можно ожидать от безумного! Старый князь кивнул:

– Хорошо, оставлю тебе семьдесят воинов. Больше не могу. Времена трудные. Голод, болезни… Люди бегут из княжества в княжество. Князья друг на друга злятся… Неспокойно!

– Хотелось бы больше, – вздохнул с сожалением Мстислав. – Но и на этом спасибо, отец.

– Больше? – Владимир задумчиво взглянул на окно. – Числом тут не взять! Лес большой: поглотит и две, и три тысячи воинов… Тут хитростью, умением надо брать! А всадников своих даю тебе, сын, чтоб только дух поддержать… – старый князь взялся за кубок. – Говоришь, десятерых положил? Вся поляна в крови?.. Знатный воин! Жаль терять такого, не приобретя!… Но его еще поймать надо.. Мстислав заулыбался:

– Я знаю, как его поймать.

– Как? – ни один мускул не дрогнул на лице Владимира.

– Люди говорят, есть одна женщина… Она живет в лесу…

Старый князь кивнул:

– Да, это старая уловка! Если воина нельзя взять в бою, можно ударить в его слабое место через женщину. Но это уловка людей недостойных… Подумай о моих словах, сын. Ты правишь в этом краю.

– К уловке сей и будут прибегать люди недостойные – рабы и слуги. А я буду править.

Во время службы в церкви в этот день было многолюднее и шумнее. Священнику-греку трудно было говорить. Но он говорил, ибо сказанное от Бога да услышится, а запавшее в душу зерно, доброе начало, непременно прорастет.

Люди косились на знатного гостя в дорогих красивых доспехах. Толкали локтями друг друга:

– Старый Владимир… Тот самый! Смотри…

– Он для половцев гроза!… Кто-то в толпе тихонько хвастал:

– Мой брат с ним на половцев ходил… Слышь! Говорит, старый князь за спину слуг не прячется! В голове идет. Как простой воин, бой принимает…

Рядом указывали пальцем:

– Сынок его, посмотри, слабже будет…

За спиной у Владимира в двух шагах стояли Мстислав и Святополк.

Святополк молодому князю в ухо нашептывал:

– Удобнее случая не дождешься. С тремя десятками всего он возвращаться будет… Догнать… Дружинников порубить… – А князя до времени в погреб… Посмотришь, как поведет себя, тогда и решишь, что с ним дальше делать…

Мстислав хмурился, раздраженно косился на Святополка:

– Старый Владимир один трех десятков стоит. Не справимся… А коли не справимся – все! Беги тогда в Тмутаракань!…

– Решайся, князь.

– Нет…

Князь Владимир досадливо оглянулся:

– Что за грек у вас на амвоне? Безъязыкий… Святополк заулыбался униженно, подобострастно:

– Подвигает нас грек, чтоб учили мы греческий. Говорит, что без греческого ныне в мире пропадешь.

– Ты что скажешь, Мстислав? – спросил старый князь.

– Завтра выгоню грека.

– Не надо выгонять! Тем усилишь влияние волхвов… Лучше я тебе еще одного грека пришлю. Тот язык знает. Будет вам за толмача…