Секрет_долголетия

Почему, спросите, Наполеон? Во-первых, разве может быть в местечке человек без прозвища? А во-вторых, где вы встретите еще такого стратега, который с кучкой бойцов наводит на бандитов панический страх? В самом деле, если б не он и не его друг Юрко Стеценко, дружинников давно бы стерли в порошок. Людей-то в отряде не бог весть сколько, да и оружия — кот наплакал.

Кроме того, Фридель Билецкий отличается необычным спокойствием и неторопливостью. Бывало, попадает отряд в тяжелое положение: кажется, все погибло, а он, Наполеон, ни на минуту не теряя спокойствия, внушает всем веру в победу. Посмотрит своими большими светлыми глазами на дорогу, поле, на приближающегося противника и спокойно отдает точный приказ, как каждому действовать. А где труднее всего, туда он сам с Юрком идет…

Откуда у него это? Никто не может сказать, что он проходил военные науки, побывал на курсах или был каким-то начальником на войне. Нет. На войне ему не довелось быть по той простой причине, что его, Юрка Стеценко и еще троих студентов, приехавших с ними в местечко на каникулы задолго до мировой войны, жандармы накрыли, когда они печатали революционные листовки, призывавшие бороться против самодержавия.

Поймали, как говорится, на горячем…

Все местечко высыпало на улицу, когда закованных в кандалы Билецкого, Стеценко и их товарищей гнали по этапу в Киев. С высоко поднятой головой шли они в своих студенческих куртках и форменных фуражках, не боясь окруживших их казаков с обнаженными шашками. Они глубоко верили в свое великое дело, и, если б любого из них тогда отпустили, они снова пошли бы по тому же пути, опасному и рискованному…

С ужасом в глазах смотрели на арестованных жители Раковки. Каждый хорошо знал и Фриделя и Юрка. Оба учились в одной школе, жили в доме у отца Билецкого. Вместе готовились к экзаменам и вместе уехали в Киев учиться. Пережили немало мытарств, пока попали в университет…

А вот, окруженные озлобленными казаками и жандармами, шли гордо рядом, зная, что впереди их ждет страшная кара…

За этой необычной процессией плелись с котомками за плечами двое стариков, согнувшихся под тяжестью свалившегося на них горя. Это были местный портной Хаим Билецкий и механик сахарного завода Василь Стеценко.

Казаки издевались над ними, уже не раз огрели их плетью, но старики не отставали, умоляя разрешить им передать сыновьям на дорогу котомки с сухарями… Ведь их могут отправить далеко, может быть, в Сибирь… А казаки посмеивались, замахивались шашками, нагайками:

— Да отстаньте вы, черти проклятые! И не беспокойтесь о своих выродках. Там, в Сибири, их досыта накормят, только не сухарями…

После мучительного этапа студентов загнали в Лукьяновскую тюрьму, где их долго мучили, пытали и откуда наконец потащили в суд, на расправу. За подготовку заговора против самодержавия и агитацию против царя бунтовщиков приговорили к смертной казни через повешение и только в последнюю минуту спохватились, что это противоречит действующему закону. Ведь арестанты еще не достигли совершеннолетия, — а не разрешалось отправлять на виселицу несовершеннолетних щенков. И смертный приговор им заменили вечной каторгой в сибирских рудниках. Заковали в кандалы и отправили этапом по Владимирскому тракту в Сибирь…

Старый портной Билецкий, как и его приятель Василь Петрович Стеценко, долго не могли прийти в себя. Разве они знали, чем занимаются в Киеве их сыновья? Радовались, что уже вывели своих детей на дорогу, обеспечили им хорошее будущее… Кто бы мог подумать, что ребята вместо того, чтобы заниматься наукой, ударились в крамолу, стали мятежниками и поднялись против царя…

Механика Стеценко с волчьим билетом выгнали из завода, и никто не хотел принимать его на работу…

Не легче пришлось и старику Билецкому. После того как в доме портного побывали жандармы с обыском и учинили там настоящий погром, заказчики стали обходить его стороной. Все знали, что дом этот находится под особым надзором, что дважды в неделю из волости приезжает жандарм и заводит со старым глуховатым портняжкой всякие разговоры, расспрашивает, не приезжал ли к нему кто-нибудь из студентов, кто пишет ему письма. То, что жандармы зачастили к портному, окончательно отогнало от него всех заказчиков. С тех пор дорожка к его дому заросла бурьяном, а швейная машина и стол покрылись пылью…

Вскоре, не пережив осуждения единственного сына, умерла мать. Теперь старик коротал свои дни, не переставая плакать о сыне, ожидая от него весточек и мечтая хоть раз еще увидеть его. Но бедняга так и не дождался этого счастья…