Секрет долголетия

Вслед за «Вручением белыми медведями О. Ю. Шмидту ключей от полюса» Решетников поместил в «Крокодиле» целый ряд запомнившихся карикатур. Уже став известным советским живописцем, он продолжает верную дружбу с сатирой и юмором. Вместе с другими крокодильцами Решетников участвовал в создании серии известных сатирических панно в Клубе мастеров искусств в Пименовском переулке. Большой известностью пользуется также серия его скульптурных шаржей на крупнейших мастеров нашего изобразительного искусства.

Но и живописные его произведения пронизаны лукавой усмешкой, родственной творчеству основоположника сатирического жанра в отечественной живописи Павла Андреевича Федотова. Вспоминая такие картины, как «Сватовство майора», «Завтрак у предводителя», явственно чувствуешь их влияние в решетниковских «Прибыл на каникулы» и «Опять двойка!».

К ШТЫКУ ПРИРАВНЯЛИ ПЕРО…

Великий поэт революции — один из старейших крокодильцев. Уже в № 4 за 1922 год, в первые же месяцы существования журнала, появилось его стихотворение «Нате — басня о «Крокодиле» и подписной плате». Его Владимир Владимирович Маяковский написал по просьбе К. С. Еремеева, которого он давно знал и очень уважал. Принесенная басня редактору понравилась.

— У меня к вам одна только маленькая просьба, — сказал дядя Костя, — нельзя ли вашу стихотворную лестницу свести в обычные, нормальные строки? Стихи хорошие, а рабочему читать их трудно…

— Константин Степанович, — заволновался Маяковский, — неужели вы думаете, что это просто моя блажь? Я ищу в таком построении стиха новую выразительность, обострение чувства ритма, которое должно передаться читателю!

— Владимир Владимирович, самое ценное в писательском труде — когда его произведение целиком доходит до массового читателя, — возразил Еремеев, — а вы сами осложняете восприятие своих стихов…

— Нет, дядя Костя, вы меня не убедите!

И тогда Еремеев не совсем дипломатично заметил:

— Учтите, Владимир Владимирович, что на гонораре уменьшение количества строк не отразится…

— Если бы не мое уважение к вам, — воскликнул Маяковский, — моей ноги больше не было бы в редакции! Я своими принципами не торгую!

Еремеев понял, что поступил нетактично.

— Считайте, Владимир Владимирович, что у нас никакого разговора не было. Я напечатаю стихи в том виде, как вы их дали. Насчет замечания о гонораре простите, а вот по поводу непонятности для читателей вашей лесенки остаюсь при своем мнении…

И он протянул Маяковскому руку, которую поэт крепко пожал.

— А теперь у меня еще просьба к вам, Владимир Владимирович. У нас послезавтра читательская конференция на заводе. Выступите лично и прочтите эти ваши стихи из будущего номера…

Маяковский охотно согласился. Он любил массовую аудиторию и блестяще читал свои произведения.

В тот вечер поэт был в ударе. После выступления, вызвавшего бурные аплодисменты, раскрасневшийся и возбужденный, он подошел за сценой к Еремееву.

— Ну как, дядя Костя? А вы говорили, что мои стихи непонятны!

— Да, но нельзя же автора возить на квартиру к каждому рабочему, который захочет почитать его стихи. Не правда ли? Вас не хватит. На слух звучит действительно великолепно, а вот когда про себя читать, неискушенный человек обязательно споткнется на вашей лестнице!..

— Ничего, — рассмеялся Маяковский, — привыкнут читатели к моим ступенькам. И еще как резво будут по ним подыматься до новой поэзии!..

Как-то в редакции спросили у Маяковского его мнение об одном молодом, но уже известном поэте.

— Маленького роста он, — коротко ответил Маяковский.

— Ну так что же? Пушкин тоже был маленького роста.

— Пушкин? Маленького роста? Он был на голову выше Петра Первого! — резко воскликнул Владимир Владимирович.

— Ах, вот о каком росте вы говорите…

— Ясно, не о том, что измеряют аршином. Можно и до потолка вытянуться, а остаться маленьким человечком, — закончил поэт.

В первые годы существования журнала Маяковский часто захаживал в редакцию, принимая активное участие в так называемых «темных» совещаниях, где обсуждались сюжеты для рисунков наших художников. У поэта был огромный опыт «Окон РОСТА», и соревноваться с ним в придумывании тем мог только профессиональный «темач» Михаил Александрович Глушков — человек редкостного остроумия, подчас в словесных турнирах бравший верх даже над таким уникальным острословом, как Владимир Владимирович.

Оба они хорошо играли на бильярде, причем состязания у них протекали своеобразно: перед очередным ударом игрок должен съязвить по адресу партнера, а тот, в свою очередь, обязан немедленно ответить встречной остротой. И в таких схватках Глушков тоже нередко «переигрывал» Маяковского…