Секрет долголетия

В той же статье «Темное дело» В. И. Лебедев-Кумач говорит: «Тема — это зерно, из которого может развиться фельетон, рассказ, повесть, роман. Темист должен не только найти это зерно, но еще и суметь придать ему в развитии карликовую форму подписи к рисунку… Но этого мало. Темист должен еще уметь мыслить графическими образами. Остроумный разговор двоих — это еще не тема для рисунка, а если и тема, то не первосортная. Надо найти рисуночное оформление темы, какой-нибудь графический трюк, забавное расположение фигур, неожиданный контраст между рисунком и подписью».

Вспоминаю, что в первые годы существования «Крокодила» (1922–1923) все темы для рисунков придумывались коллективно на темных совещаниях с участием художников и литераторов. Наиболее интересные предложения тут же превращались в карандашные эскизы. Они передавались по кругу, художники делали свои графические дополнения или набрасывали тут же новые варианты решения темы. Самые удачные сюжеты вызывали веселый смех. Тут же обсуждались и дорабатывались и варианты подписи…

Институт темных совещаний сохранился до наших дней.

Придумать остроумную тему очень нелегко. Участники совещания — темисты, художники, члены редакционной коллегии — помнят «повороты тем», которые уже были использованы не только в советских, но и в иностранных сатирических журналах, а также в газетах, плакатах, даже в дореволюционных изданиях. Поэтому «повторение пройденного» встречается громкими выкриками: «Было!», «Было!» И тема «приказывает долго жить»… Иногда в предлагаемом сюжете привлекают какие-то остроумные детали, но в целом тема еще далеко не решена. Ее возвращают автору для доработки. А если тема очень нужна и актуальна, тут же коллективно принимаются ее «дожимать». Нередко в конечном варианте от первоначального предложения темиста остаются только «рожки да ножки»…

Кто же все-таки эти темисты? Прежде всего, конечно, сами художники, умеющие придумывать темы. Но занимались нелегким темным делом и литераторы. Любили придумывать темы для карикатур Владимир Маяковский, Валентин Катаев, Илья Ильф и Евгений Петров, Лев Никулин, Аркадий Бухов, Григорий Рыклин, Лев Славин, Леонид Ленч, Михаил Вольпин, Михаил Пустынин и другие писатели. Впрочем, что ж в этом удивительного? Еще Антон Павлович Чехов сочинял в свое время темы карикатур для сатирического журнала «Осколки».

Талантливым темистом был Борис Григорьевич Самсонов. Многие его остроты запомнились мне на десятилетия. Взять хотя бы его тему для известного рисунка Константина Елисеева «Страшное место». Бюрократ твердит посетителю: «Сколько раз я говорил вам «Приходите завтра», а вы всегда приходите сегодня!» («Крокодил», 1925). Это, наверное, из тех крылатых фраз, которые остаются жить не только в литературе, но и в народе.

Много и плодотворно работал в тридцатых годах над темами литератор Михаил Коссовский. Это был жизнерадостный, остроумный толстяк, лицо которого расплывалось в неизменной восторженной улыбке сразу после того, как он докладывал на совещании свою очередную тему. Увы, улыбка часто оказывалась неоправданной: тема отклонялась при мрачном молчании присутствующих. Зато были и настоящие счастливые попадания… М. Коссовский работал и в «Правде», помогая придумывать темы для ежедневной карикатуры Ю. Ганфу и К. Ротову.

Серебряный бор. Емельян Ярославский п Борис Самсонов ведут увлекательную беседу. 1929 г.

Одним из плодовитых темистов «Крокодила» был также писатель Александр Чикарьков, сочинивший на своем веку не одну сотню тем.

Но есть и темисты, так сказать, в чистом виде — не литераторы и не художники, а только «изобретатели сюжетов». Пожалуй, самым талантливым представителем этой оригинальной «профессии» был Михаил Александрович Глушков, работавший в «Крокодиле» во второй половине двадцатых и в тридцатых годах. От природы остроумный человек, вспыхивавший, точно искра, он, казалось, без всяких усилий рождал талантливые темы.

Глушков придумал также множество оригинальных литературных сюжетов, и видные писатели создали немало рассказов и фельетонов по этим сюжетам. Если бы не полное отсутствие усидчивости, он и сам стал бы, наверное, литератором.

Зарабатывал он хорошо, но у него никогда не было ни копейки. Это был завзятый игрок в шахматы, в карты, на бильярде, на бегах. И хотя он играл хорошо, но в конце концов всегда проигрывал. Ильф и Петров вывели его в романс «Двенадцать стульев» в образе Авессалома Изнуренкова. Как-то я встретил Глушкова около Ленинградского шоссе. Нервно кусая ногти, он шел с бегов, осунувшийся, пожелтевший, злой.

— Ну как, Михаил Александрович, со щитом или на щите?

— В нищете! — мгновенно сработал он.