Секрет долголетия

Единственное, на что хватало терпения у Михаила Александровича, — это записать на клочке бумаги три строчки подписи под только что придуманной темой для карикатуры… Гуляя по улице, играя в шахматы или на бильярде, он «между делом» сочинял оригинальные «завороты» и записывал их для памяти в свой потрепанный блокнот. А сидеть и работать за столом он был органически не в состоянии.

Был у нас на темных совещаниях и еще один завсегдатай — как будто бы явный антипод веселья и смеха — мрачнейший товарищ Окстон. Высокий, худой, как спичка, всегда насупленный, он тихо входил в комнату и, не произнося ни одного слова, клал на стол секретаря целую стопку листов, написанных аккуратным бисерным почерком. Потом он садился за большой круглый стол, за которым мы заседали, и безмолвно сидел до самого конца совещания. Его темы обычно докладывал Лебедев-Кумач, в конце возвращавший Окстону плоды его трудов. Любопытно, что среди десятков совершенно безнадежных предложений, которые наводили уныние на присутствующих, вдруг попадалось «жемчужное зерно», отличная тема, сверкающая острой выдумкой и подлинным юмором…

Долго работал в редакции Владимир Кулагин — истопник одного из московских предприятий. Однажды он заглянул на наше темное совещание и предложил тему, которая сразу была принята. Вдохновленный этой удачей, он много лет участвовал в темных совещаниях. Как правило, на каждое совещание Кулагин приносил целую пачку тем, из которых проходили одна-две, а иногда летела в корзину и вся пачка…

В 1948 году появился на крокодильем горизонте скромный демобилизованный офицер Советской Армии Марк Вайсборд, который тогда еще не подозревал, что ему суждено стать «темной» звездой первой величины. Успех Вайсборда на этом поприще напоминает временами удачи таких корифеев этой «профессии», как Самсонов, Глушков, Эмиль Кроткий… Вот, к примеру, одна из его тем. В небесной канцелярии бог, выглянув из своего кабинета, говорит ангелу-секретарю: «Если меня будут спрашивать, скажите: бога нет!» (Рисунок Г. Валька, 1968.)

Любопытно, что Вайсборд вначале, будучи «чистым» темистом, делал только эскизы рисунков, но постепенно втянулся и сам стал художником-карикатуристом, не только рисующим на свои собственные темы, но еще и снабжающим ими других карикатуристов…

САМЫЕ ПЕРВЫЕ ГОДЫ

Перелистывая мысленно страницы жизни «Крокодила», вспоминаю его редакторов — кормчих этого сатирического корабля, вот уже скоро шесть десятилетий продолжающего навигацию по далеко не спокойным маршрутам. И прежде всего первого и любимого нашего «капитана» — Константина Степановича Еремеева.

Он был как раз моряком и уверенно держал в руках крокодилий штурвал. Это он в ночь на 22 апреля (5 мая) 1912 года выпустил в свет первый номер ленинской «Правды», а в дни Октября был одним из руководителей штурма Зимнего дворца.

Больше полустолетия прошло со времени организации журнала, а светлый образ дяди Кости так ярко стоит перед глазами, точно это происходило вчера.

Характеризуя нашего первого редактора, нужно употребить такие эпитеты, как непреклонный, несгибаемый, неутомимый, но, чтобы получился живой Еремеев, нужно обязательно добавить: добрейший и душевнейший.

В этом ладно скроенном человеке было так много расположения к людям и самого искреннего доброжелательства, что на дядю Костю никогда не обижались, хотя он был на редкость прямым человеком. Смело резал он правду-матку в глаза вне зависимости от того, какое место на служебной лестнице занимал его собеседник.

Под его руководством работалось удивительно легко и радостно, хотя обстановка подчас была далеко не веселой и трудности приходилось преодолевать немалые.

Уже в первые годы после Октября начали у нас выходить сатирические журналы. Их было превеликое множество («Красный перец», «Заноза», «Дрезина», «Бегемот», «Смехач», «Мухомор», «Бич», «Лапоть», «Пушка», «Ревизор» и целый ряд других). Но единственным долгожителем оказался «Крокодил». Не выдержал проверки даже талантливый кольцовский журнал «Чудак», вписавший немало ярких страниц в историю советской сатиры. Но у него не было того, чем так силен «Крокодил», — прочных связей с заводами, фабриками, совхозами, тысячного корреспондентского актива, огромного притока читательских писем; не было у него и сотрудников, проводивших целые месяцы на новостройках. Оказалось, что мало иметь талантливого редактора и хороший авторский коллектив. Нужно еще, чтобы этот коллектив варился в гуще событий, знал правду жизни.

Именно на это и нацеливал крокодильцев Константин Степанович Еремеев. Он не уставал повторять, что легковесный сатирический журнал, оторванный от действительности, — это мотылек-однодневка. Вспорхнет, помашет яркими крылышками и — капут! И неудивительно: такой журнал пробавлялся замкнутым кругом привычных тем — очередной залп по тещам, смешной случай в бане, дежурный рассказ о парикмахере, так брившем клиентов, что у порога его заведения всегда дежурила карета «Скорой помощи»… Наиболее «актуальным» оказывалось обывательское брюзжание по поводу очередей у магазинов…