Секрет гробницы фараона

– Конечно, узнает, – ответил Хепри, пожалуй, даже слишком поспешно. – Нам надо тебя помыть, вот и всё.

Когда писарь исчез в доме, Хайя замахнулся ногой прямо на мой крестец:

– Проваливай отсюда, грязный бродяжка!

Я унёс ноги прежде, чем меня пнули.

Кенамон последовал за мной, и когда мы добрались до безопасного места, он нагнулся и протянул руку. Казалось, он совсем не был против, что я такой грязный.

– Прости, кот фараона. Писарь не должен был так поступать с тобой, как и Хайя. Но они так ужасно себя ведут почти со всеми. На самом деле, я думаю, что они собираются…

– Кенамон, с кем ты говоришь? – Художник Пенту вышел из-за угла. Его руки были усеяны пятнами рыжей краски, а на его измождённом лице читалась тревога. – Ох, это всего лишь кошка.

Кенамон встал, закрывая меня своими ногами:

– Это кот фараона, отец.

– Кот фараона? – От взгляда Пенту не укрылось то, что моя шерсть была покрыта слоем пыли. – У тебя богатая фантазия, Кенамон.

– Он каким-то образом остался тут, – настаивал Кенамон. – Ему нужна вода и еда.

– Кенамон, ты же знаешь, что мы не можем позволить себе кормить кошку. Даже кота фараона. И я сильно сомневаюсь, что это он.

– Но я думал, ты сказал, что всё скоро изменится…

В голосе Пенту снова появилось беспокойство:

– Тише.

Одна кошачья мудрость: когда люди говорят «тише», нужно прислушаться. Я навострил свои уши, готовый поймать каждое слово из тех, что будут сказаны.

Глава 12 Секреты и сюрпризы

– Мы больше не будем об этом разговаривать, – голос Пенту стих почти до шёпота. – Ты меня понял?

– Я не понимаю, почему мы должны молчать обо всём этом, – пробубнил Кенамон.

– Молчание – золото.

– Но ты выступил сегодня утром. Громко и ясно, прямо перед визирем.

– И посмотри, сколько проблем это создало, – вздохнул Пенту. – Кенамон, ты должен оставить здесь этого кота и пойти со мной. Неферхотеп хочет поговорить с тобой о росписи одной из стен у него в гробнице.

Опять Неферхотеп? Я обнажил зубы, когда увидел, что ювелир идёт к нам.

Кенамон с удивлением посмотрел на своего отца:

– Мне казалось, ты сказал, что он не может себе этого позволить.

Неферхотеп услышал эти слова. Он сцепил свои пальцы, остановившись перед Кенамоном.

– Мы с твоим отцом заключили соглашение.

– Соглашение? – Кенамон неуверенно посмотрел на отца. – А какие условия?

Пенту спрятал от него свои глаза.

– Неважно, – сказал Неферхотеп. Его пальцы снова выкручивались – и так быстро, что я мог слышать, как его кольца то и дело стукаются друг о друга. Я украдкой придвинулся к нему, чтобы взглянуть на кольца поближе. Могло ли одно из них принадлежать Сетнахту? – Дело в том, что мы с твоим отцом договорились, что ты нарисуешь мой портрет на стене моей гробницы. Пойдём со мной, и я расскажу, что именно мне нужно.

Он повернулся и махнул Кенамону и его отцу, чтобы те следовали за ним. Пенту пошёл за ним, и с его пояса упала тонкая камышовая кисточка.

Подняв её, Кенамон тяжело вздохнул, а потом нагнулся ко мне и прошептал:

– Мне придётся пойти с ними, но ты подожди тут. Я принесу тебе воды, как только смогу. И еду, если найду.

Он убежал, оставив меня с Хепри.

– Ты слышал? – спросил Хепри.

– О еде? Конечно. – Я никогда не пропускаю информацию о вкусняшках.

– Не об этом, Ра. Ты слышал, как Пенту сказал Кенамону, что скоро у них будет больше денег? Он даже сказал, что об этом нельзя говорить. И он определённо заключил какую-то нечистую сделку с Неферхотепом. Выглядит подозрительно, тебе не кажется?

– На самом деле не особо, – ответил я, но мне было неспокойно. – Не может же быть, что ты подозреваешь этого замечательного мальчика в том, что он преступник.

– На самом деле меня больше интересует его отец, – сказал Хепри. – Возможно, Неферхотеп знает, что он ограбил гробницу, и шантажирует его. Хотя также может быть, что мальчик был соучастником. Он вёл себя довольно странно в гробнице. Он так внимательно наблюдал за нами и как будто заметил всё, но…

– Он художник, – возразил я. – Он обязан всё замечать. Это не делает его виновным. И помни, он обещал мне еду.

Хепри спрыгнул мне на нос и встретился со мной взглядом:

– Еда ничего не значит, Ра.

Я ошалело уставился на него:

– Хепри, еда – это всё.

Хепри вздохнул и взобрался обратно мне на голову, устроившись между моими ушами:

– Я полагаю, мы и вправду не можем обвинить кого-либо, не найдя новых доказательств.

– Ну, после того, как Кенамон принесёт мне еду, мы можем поискать ещё зацепки, – сказал я.

– Кенамон сказал только, что он попытается вернуться сюда. Это не значит, что он на самом деле придёт. В любом случае мы не можем просто сидеть тут и ждать Кенамона. Мы Великие Детективы, и нам нужно расследовать дело.

Он был прав. Но это не значит, что я был этому рад.

– Ну, так на чём мы остановились? – Хепри побарабанил лапками по моему меху. – Ах да. Мы хотели допросить Менуи, любимицу писаря. И я согласился, что это может быть полезно. Я голосую за то, чтобы попробовать пробраться в дом писаря через чёрный вход.