Секрет индийского медиума

— Нет, убьем его официально, а самого трогать не будем. Как убили тебя. Только надо узнать, как часто он к начальнику полиции наведывается, успеть в этот срок, а потом я его попридержу, заболею, может, он меня одну не оставит. В общем, принудим его подольше из дому не выходить, а за это время убьем, а Герши его смерть оформит. Нет подсудимого, нет и суда. Гениально, Ромэн! Я гений, ох, до чего я собой горжусь, просто слов нет. Молодец какая! Ай да я, ай да я!

Лессепс в изумлении глядел на девушку, минуту назад пребывающую в непроглядном сплине, а ныне весело хлопающую в ладоши. Сердце его уже забилось в такт возросшему воодушевлению — страсть, как наскучило проводить бесцельные дни в серости зимы глухой провинции, а острая нехватка приключений все наводила на мысль вернуться в Париж. Но только бросить друзей он не решался. И был несказанно рад, что неунывающая и находчивая Элен наконец нашла решение, — значит, жизнь вскоре вновь забурлит новыми событиями.

— Ничего не понимаю… — пробормотал он сквозь невольную улыбку. — Объясни толком.

— В процессе поймешь. Ты еще ведь не попрощался с ним, с месье доктором?

— Да ведь и не собирался.

— Вот вернись и скажи сегодня, мол, хотел вас ослушаться, но подумал, умом пораскинул, решил и вправду вернуться в Париж, доучиться по-человечески. Только вы меня до станции в Эльберфельд проводите, мол, скучать буду, последний раз по душам поговорить охота.

— Потом вернусь? — встревоженно спросил Ромэн, как дитя, которое просилось в цирк на представление и не простило бы, если б его не пустили.

— Вернешься, разумеется.

— А дальше?

А дальше было вот что.

Ульяна вернулась на улицу Фишерталь до прихода доктора и месье Герши, сделав вид, что никуда из комнаты не выходила.

Прибыл из полицейского участка Иноземцев, через четверть часа по условленной договоренности явился Лессепс. Все, чему научила Ульяна, сказал, вид несчастный, понуренный сделал, даже слезу пустил, ну Иван Несторович, конечно же, купился, и тотчас же оба отправились на железнодорожную станцию в Эльберфельд.

Едва Иноземцев за порог, вдруг Ульяна сделала вид, что обнаружила пропажу ценных вещей из гардероба, закатила скандал хозяйке, во всем, разумеется, обвинив ее. И тотчас же, схватив под руку Герши, который снимал соседнюю комнату, велела получить вещи доктора, оставить расчет и вместе с ним покинула гостиницу.

Домик госпожи Греф был мал, постояльцев — двое, окромя Ульяны, Иноземцева да неповоротливого адвоката, потому без особого шума быстро съехали.

Адвокат в смятении последовал за бойкой мадемуазель Боникхаузен, даже слова поперек сказать не успел. Для него было умопомрачительной странностью: отчего мадемуазель Боникхаузен все еще не навестит своих родственников, почему жених преспокойно оставил свою невесту в обществе двух мужчин? А тут еще и такой скандал. Не зная, как правильно поступить в столь щекотливом положении, он машинально послушался девушку и отправился вместе с нею искать другой приют. Вернее сказать, пока он соображал, как следует поступить, та уже волокла его по улицам Бармена в неопределенном направлении. Предусмотрительная Ульяна выбрала такое место, куда Иван Несторович никогда бы не явился — угол улиц Хайдтерберг и Эмильштрассе.

Напротив злополучной аптеки имелась достойная гостиница семьи Петерманн, где они сняли две комнаты: одну для адвоката, другую — для Иноземцева. Ульяна же, вытирая слезы и всхлипывая, изъявила намерение немедленно отправиться наконец к родственникам.

А на вопрос, как же месье Иноземцев узнает, что они в его отсутствие съехали, девушка еще больше огорошила адвоката, заявив, что отправится сегодня перед закатом прогуляться до западной дороги и встретит его.

— Не переживайте, я здесь часто проводила детство. И знаю и лес, и реку, и проселки как свои пять пальцев. Вы продолжайте работать с бумагами доктора, я не стану вам мешать.

Едва ль не впихнула Герши в его комнату, закрыла за ним дверь, а сама, незаметно прихватив саквояж Ивана Несторовича из его комнаты, вернулась на улицу Фишерталь и упала к ногам хозяйки, моля ее простить, глупую девушку, которая сама в собственных вещах запуталась да растеряла по карманам. Денег дала, дабы та обиду забыла, и за три месяца уплатила вперед за обе комнаты. Госпоже Греф скандалы да подобные обвинения были ни к чему, да и щедрость знатной барышни пришлась ей по душе.

Теперь оставалось встретить Иноземцева на западной дороге и прогуляться с ним до самого заката в чудесных пригородных лесах, посидеть у речки, позаговаривать зубы — в общем, протянуть время, дав возможность Ромэну вернуться в гостиницу и отвлечь хозяйку, дабы та не видела, как вернется доктор.

Ныне придется делать все, чтобы Иноземцев и хозяйка никогда не пересекались, дабы впоследствии господам полицейским без зазрения совести Ульяна сказала, что не видела его с Рождества.