Читаем Секрет нашего успеха. Как культура движет эволюцией человека, одомашнивает наш вид и делает нас умнее полностью

29 Дележу пищи у охотников-собирателей посвящена обширная литература (в частности, Gurven 2004a, 2004b, Marlowe 2004). Первые попытки обосновать дележ эволюционными соображениями строились на генеалогическом родстве и взаимности. Это, безусловно, играет свою роль для разных видов пищи, однако плохо объясняет обычай делить крупную добычу между всеми членами группы. Закономерности дележа мяса требуют эволюционного подхода с учетом социальных норм (Hill, Hurtado 2009, Hill 2002).

30 Lee 1979 и Wiessner 2002.

31 Wiessner 1982, 2002.

32 Schapera 1930. Тайно нарушать табу не так-то просто, поскольку всю крупную добычу следует приносить в лагерь, после чего вождь пробует ее, а затем уже происходит дележ. Полученные порции следует приготовить и съесть при всех, но разные категории едоков готовят пищу на разных очагах.

33 См. о табу на мясо у аче (Ким Хилл, личные сообщения, 2012, 2013), мбути (Ichikawa 1987), хадза (Woodburn 1982, 1998, Marlowe 2010) и жителей индонезийского острова Ломблен (Лембата) (Barnes 1996, Alvard 2003).

34 Fessler et al. 2003, Fessler, Navarrete 2003.

35 Хадза считают, что болезни вызываются поеданием табуированного мяса эпеме (“мяса для бога”, Woodburn 1998). Есть и другая причина: даже если кто-то понимает, что нарушение табу не приведет ни к чему плохому, он вынужден есть табуированные порции тайно, чтобы не нанести урон своей репутации, поэтому обучающиеся не могут подражать ему, а это не позволяет нарушениям табу распространяться.

36 Marshall 1976, Wiessner 2002, Altman, Peterson 1988, Endicott 1988, Heinz 1994, Myers 1988 и Woodburn 1982.

37 О сотрудничестве и дележе у кочевых охотников-собирателей многое говорит их поведение в незнакомой ситуации, для которой отсутствуют нормы дележа добычи. Исследователь-эволюционист Николас Блартон Джонс рассказывает, как однажды он захотел вознаградить группу мужчин хадза за помощь. Сначала Блартон Джонс попытался выдать всю награду сразу табаком, поскольку полагал, что хадза без труда разделят его между собой, как они это постоянно делают с мясом и медом. Однако его помощники наотрез отказались принимать одну награду на всех и настоятельно попросили Блартона Джонса выдать каждому его долю. Они боялись, что, если придется делить награду самим, неизбежны ссоры, которые испортят их отношения (Блартон Джонс, личное сообщение).

38 См. Wade 2009: глава 5, Marshall 1976:63–90 и Biesele 1978.

39 Biesele 1978:169.

40 Я свожу данные недавних работ об обрядовости (Whitehouse 2004, Fischer et al. 2014, Xygalatas et al. 2013, Konvalinka et al. 2011, Atran, Henrich 2010, Soler 2010, Alcorta, Sosis, Finkel 2008, Sosis, Kress, Boster 2007, Alcorta, Sosis 2005, McNeill 1995, Ehrenreich 2007, Whitehouse, Lanman 2014). О трудах ибн Хальдуна см. Khaldun 2005. Разумеется, самые известные исследования связи ритуалов с социальностью проделали такие социологи-теоретики, как Дюркгейм (Durkheim [1915] 1965 – Дюркгейм 2018) и Фрэзер (Frazer 1996 – Фрэзер 1983).

41 См. Wiltermuth, Heath 2009. Есть и другие работы по синхронности, имеющие отношение к нашему вопросу: Hove, Risen 2009, Valdesolo, DeSteno 2011, Valdesolo, Ouyang, De-Steno 2010 и Paladino et al. 2010.

42 Об исследованиях детей см. Kirschner, Tomasello 2009, 2010.

43 Spencer, Gillen 1968.

44 Birdsell 1979 и Elkin 1964.

45 Spencer, Gillen 1968: 271

46 Whitehouse et al. 2014, Whitehouse 1996 и Whitehouse, Lanman 2014; эти авторы используют термин “обряды ужаса”.

47 Chapais 2008, Apicella et al. 2012 и Wiessner 1982, 2002.

48 Hill et al., 2014.

49 О ритуале эпеме см. Woodburn 1998.

50 Wiessner 1982, 2002.

Глава 10. Как межгрупповая конкуренция формирует культурную эволюцию

1 Mitani, Watts, Amsler 2010.

2 Ранние работы на эту тему – Darwin 1981 (Дарвин 2009), Boyd, Richerson 1985, 1990 и Hayek, Bartley 1988.

3 Обзор этого подхода см. в работе Henrich 2004a.

4 Choi, Bowles 2007, Bowles 2006, Boyd, Richerson, Henrich 2011b, Boyd et al. 2003 и Wrangham, Glowacki 2012.

5 Smaldino, Schank, McElreath 2013. Довод, что межгруппового насилия в целом было мало, а следовательно, межгрупповая конкуренция не играла особой роли, не учитывает, что физическое насилие присутствует только в одном типе межгрупповой конкуренции.

6 Теоретическую модель см. в работе Boyd, Richerson 2009. О роли избирательной миграции в более процветающие группы в малых сообществах см. Knauft 1985 и Tuzin 2001, 1976.

7 См. Richerson, Boyd 2005; обзор литературы по религии и фертильности см. Blume 2009, Norenzayan 2013 и Slingerland, Henrich, Norenzayan 2013.

8 Boyd, Richerson 2002 и Henrich 2004a.

Перейти на страницу:

Все книги серии Книжные проекты Дмитрия Зимина

Достаточно ли мы умны, чтобы судить об уме животных?
Достаточно ли мы умны, чтобы судить об уме животных?

В течение большей части прошедшего столетия наука была чрезмерно осторожна и скептична в отношении интеллекта животных. Исследователи поведения животных либо не задумывались об их интеллекте, либо отвергали само это понятие. Большинство обходило эту тему стороной. Но времена меняются. Не проходит и недели, как появляются новые сообщения о сложности познавательных процессов у животных, часто сопровождающиеся видеоматериалами в Интернете в качестве подтверждения.Какие способы коммуникации практикуют животные и есть ли у них подобие речи? Могут ли животные узнавать себя в зеркале? Свойственны ли животным дружба и душевная привязанность? Ведут ли они войны и мирные переговоры? В книге читатели узнают ответы на эти вопросы, а также, например, что крысы могут сожалеть о принятых ими решениях, воро́ны изготавливают инструменты, осьминоги узнают человеческие лица, а специальные нейроны позволяют обезьянам учиться на ошибках друг друга. Ученые открыто говорят о культуре животных, их способности к сопереживанию и дружбе. Запретных тем больше не существует, в том числе и в области разума, который раньше считался исключительной принадлежностью человека.Автор рассказывает об истории этологии, о жестоких спорах с бихевиористами, а главное — об огромной экспериментальной работе и наблюдениях за естественным поведением животных. Анализируя пути становления мыслительных процессов в ходе эволюционной истории различных видов, Франс де Вааль убедительно показывает, что человек в этом ряду — лишь одно из многих мыслящих существ.* * *Эта книга издана в рамках программы «Книжные проекты Дмитрия Зимина» и продолжает серию «Библиотека фонда «Династия». Дмитрий Борисович Зимин — основатель компании «Вымпелком» (Beeline), фонда некоммерческих программ «Династия» и фонда «Московское время».Программа «Книжные проекты Дмитрия Зимина» объединяет три проекта, хорошо знакомые читательской аудитории: издание научно-популярных переводных книг «Библиотека фонда «Династия», издательское направление фонда «Московское время» и премию в области русскоязычной научно-популярной литературы «Просветитель».

Франс де Вааль

Биология, биофизика, биохимия / Педагогика / Образование и наука
Скептик. Рациональный взгляд на мир
Скептик. Рациональный взгляд на мир

Идея писать о науке для широкой публики возникла у Шермера после прочтения статей эволюционного биолога и палеонтолога Стивена Гулда, который считал, что «захватывающая действительность природы не должна исключаться из сферы литературных усилий».В книге 75 увлекательных и остроумных статей, из которых читатель узнает о проницательности Дарвина, о том, чем голые факты отличаются от научных, о том, почему высадка американцев на Луну все-таки состоялась, отчего умные люди верят в глупости и даже образование их не спасает, и почему вода из-под крана ничуть не хуже той, что в бутылках.Наука, скептицизм, инопланетяне и НЛО, альтернативная медицина, человеческая природа и эволюция – это далеко не весь перечень тем, о которых написал главный американский скептик. Майкл Шермер призывает читателя сохранять рациональный взгляд на мир, учит анализировать факты и скептически относиться ко всему, что кажется очевидным.

Майкл Брант Шермер

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Записки примата: Необычайная жизнь ученого среди павианов
Записки примата: Необычайная жизнь ученого среди павианов

Эта книга — воспоминания о более чем двадцати годах знакомства известного приматолога Роберта Сапольски с Восточной Африкой. Будучи совсем еще молодым ученым, автор впервые приехал в заповедник в Кении с намерением проверить на диких павианах свои догадки о природе стресса у людей, что не удивительно, учитывая, насколько похожи приматы на людей в своих биологических и психологических реакциях. Собственно, и себя самого Сапольски не отделяет от своих подопечных — подопытных животных, что очевидно уже из названия книги. И это придает повествованию особое обаяние и мощь. Вместе с автором, давшим своим любимцам библейские имена, мы узнаем об их жизни, страданиях, любви, соперничестве, борьбе за власть, болезнях и смерти. Не менее яркие персонажи книги — местные жители: фермеры, егеря, мелкие начальники и простые работяги. За два десятилетия в Африке Сапольски переживает и собственные опасные приключения, и трагедии друзей, и смены политических режимов — и пишет об этом так, что чувствуешь себя почти участником событий.

Роберт Сапольски

Биографии и Мемуары / Научная литература / Прочая научная литература / Образование и наука

Похожие книги

История математики. От счетных палочек до бессчетных вселенных
История математики. От счетных палочек до бессчетных вселенных

Эта книга, по словам самого автора, — «путешествие во времени от вавилонских "шестидесятников" до фракталов и размытой логики». Таких «от… и до…» в «Истории математики» много. От загадочных счетных палочек первобытных людей до первого «калькулятора» — абака. От древневавилонской системы счисления до первых практических карт. От древнегреческих астрономов до живописцев Средневековья. От иллюстрированных средневековых трактатов до «математического» сюрреализма двадцатого века…Но книга рассказывает не только об истории науки. Читатель узнает немало интересного о взлетах и падениях древних цивилизаций, о современной астрономии, об искусстве шифрования и уловках взломщиков кодов, о военной стратегии, навигации и, конечно же, о современном искусстве, непременно включающем в себя компьютерную графику и непостижимые фрактальные узоры.

Ричард Манкевич

Математика / Научпоп / Образование и наука / Документальное / Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина
Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина

Теория эволюции путем естественного отбора вовсе не возникла из ничего и сразу в окончательном виде в голове у Чарльза Дарвина. Идея эволюции в разных своих версиях высказывалась начиная с Античности, и даже процесс естественного отбора, ключевой вклад Дарвина в объяснение происхождения видов, был смутно угадан несколькими предшественниками и современниками великого британца. Один же из этих современников, Альфред Рассел Уоллес, увидел его ничуть не менее ясно, чем сам Дарвин. С тех пор работа над пониманием механизмов эволюции тоже не останавливалась ни на минуту — об этом позаботились многие поколения генетиков и молекулярных биологов.Но яблоки не перестали падать с деревьев, когда Эйнштейн усовершенствовал теорию Ньютона, а живые существа не перестанут эволюционировать, когда кто-то усовершенствует теорию Дарвина (что — внимание, спойлер! — уже произошло). Таким образом, эта книга на самом деле посвящена не происхождению эволюции, но истории наших представлений об эволюции, однако подобное название книги не было бы настолько броским.Ничто из этого ни в коей мере не умаляет заслуги самого Дарвина в объяснении того, как эволюция воздействует на отдельные особи и целые виды. Впервые ознакомившись с этой теорией, сам «бульдог Дарвина» Томас Генри Гексли воскликнул: «Насколько же глупо было не додуматься до этого!» Но задним умом крепок каждый, а стать первым, кто четко сформулирует лежащую, казалось бы, на поверхности мысль, — очень непростая задача. Другое достижение Дарвина состоит в том, что он, в отличие от того же Уоллеса, сумел представить теорию эволюции в виде, доступном для понимания простым смертным. Он, несомненно, заслуживает своей славы первооткрывателя эволюции путем естественного отбора, но мы надеемся, что, прочитав эту книгу, вы согласитесь, что его вклад лишь звено длинной цепи, уходящей одним концом в седую древность и продолжающей коваться и в наше время.Само научное понимание эволюции продолжает эволюционировать по мере того, как мы вступаем в третье десятилетие XXI в. Дарвин и Уоллес были правы относительно роли естественного отбора, но гибкость, связанная с эпигенетическим регулированием экспрессии генов, дает сложным организмам своего рода пространство для маневра на случай катастрофы.

Джон Гриббин , Мэри Гриббин

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Научно-популярная литература / Образование и наука
Тринадцать вещей, в которых нет ни малейшего смысла
Тринадцать вещей, в которых нет ни малейшего смысла

Нам доступны лишь 4 процента Вселенной — а где остальные 96? Постоянны ли великие постоянные, а если постоянны, то почему они не постоянны? Что за чертовщина творится с жизнью на Марсе? Свобода воли — вещь, конечно, хорошая, правда, беспокоит один вопрос: эта самая «воля» — она чья? И так далее…Майкл Брукс не издевается над здравым смыслом, он лишь доводит этот «здравый смысл» до той грани, где самое интересное как раз и начинается. Великолепная книга, в которой поиск научной истины сближается с авантюризмом, а история научных авантюр оборачивается прогрессом самой науки. Не случайно один из критиков назвал Майкла Брукса «Индианой Джонсом в лабораторном халате».Майкл Брукс — британский ученый, писатель и научный журналист, блистательный популяризатор науки, консультант журнала «Нью сайентист».

Майкл Брукс

Публицистика / Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Прочая научная литература / Образование и наука / Документальное