Секрет виллы «Серена»

Дон Анджело прерывает ее размышления, вежливо кашлянув.

– С вашего позволения, я бы хотел зайти к вам на следующей неделе, – говорит он. – Олимпия просит меня помолиться. Она переживает за дух своего отца.

– Я его почувствовала, – вдруг вставляет Олимпия. – Я чувствовала его по всему дому. Его душа не успокоилась.

– Чушь, – отрезает Эмили. Ей не нравится думать о духе Карло Белотти, шатающемся по дому без приглашения.

– Чушь, значит, да? – угрюмо спрашивает Олимпия. – Что ж, послушайте, что я вам скажу, синьора Робертсон. Я как-то подметала зал и отчетливо услышала, как кто-то насвистывал La Donna è mobile. Что вы на это скажете?

Эмили не придает этому значения, но дон Анджело мягко говорит:

– Ах, как Карло любил эту мелодию. Много, много раз я слышал, как он ее поет или насвистывает.

Олимпия, глубоко тронутая, сжимает его руку, а Эмили задумывается, откуда дон Анджело так хорошо знает музыкальные вкусы Карло Белотти, если, как он утверждал, они были едва знакомы?

Чарли засыпает на руках Рафаэля еще до фейерверка, а Эмили мерзнет, несмотря на дворницкую куртку. Она потеряла из виду Пэрис, а Сиена где-то в центре шумной компании молодых людей, толпящихся у пиццерии. Петра и Моника все еще увлеченно беседуют. Сейчас они обсуждают, как мужчины боятся сильных женщин, и, кажется, проговорят всю ночь.

Рафаэль кладет руку на плечо Эмили.

– Ты хочешь поехать домой?

– Я бы хотела, – вздыхает Эмили. – Но как же Петра и девочки?

– Петра может отвезти их на твоей машине. А я заберу вас с Чарли на джипе.

Но Петра, как ни удивительно, боится вести леворульную машину.

– Здесь так темно, – говорит она. – Я ни за что не найду поворот.

– Не волнуйся, – успокаивает Моника, – я отвезу их домой. Ты поезжай с Рафаэлем, – она пристально смотрит на Эмили.

– О, спасибо, Моника. Просто Чарли так вымотался.

– Без проблем. Можешь оставить машину здесь и забрать ее утром.

– Да, – с благодарностью отвечает Эмили. – Ты не против, Пит?

– Хорошо, – соглашается Петра. Она, кажется, замерзла, но все еще полна энергии, глаза сверкают под вязаной шапкой. – Я бы не хотела пропустить фейерверки.

– Сиена все равно, скорее всего, поедет домой с Франческой. – Франческа теперь лучшая подруга Сиены. Они часами переписываются, болтают по телефону, и, что удивительно, при этом им всегда есть о чем поговорить при встрече. Сиена уверяет, что намного круче иметь лучшую подругу, чем бойфренда.

Пэрис с Андреа стоят возле гриля с поркеттой и слушают джазовый оркестр. Эмили не напоминает ей, что на Феррагосто Пэрис заявила, что ее тошнит от запаха поркетты. Она вообще не хочет вспоминать Феррагосто, когда она думала, что потеряла Пэрис во всех возможных смыслах.

– Ты не против, дорогая? – спрашивает она, обрисовав план.

– Да, хорошо, – неопределенно отвечает Пэрис. – Я вообще еще не хочу уходить.

– Я присмотрю за ней, миссис Робертсон, – серьезно говорит Андреа. Пэрис ударяет его кулаком, в шутку, но сильно.

– Я сама могу за собой присмотреть, – парирует она.

Поднимаясь на холм с Рафаэлем, Эмили снова вспоминает ночь Феррагосто. Как она бежала через толпу с Чарли, висящим на руках мертвым грузом, в отчаянии пытаясь найти Пэрис. Она вспоминает, как устрашающе звучали фейерверки – словно выстрелы, блицкриг. Она вспоминает свое облегчение, когда увидела Пэрис дома, в безопасности, спящей в компании сумасшедшего владельца отеля в Торки. Теперь Чарли несет Рафаэль, и вес ребенка совсем не влияет на резвость его шага. Она не совсем понимает, о чем думает Рафаэль и почему он так хотел уйти с карнавала пораньше. Она знает только, что темная ночь, шум толпы и звук начавшихся на пьяцце фейерверков теперь кажутся не враждебными, а дружелюбными и очень успокаивающими.

– О чем вы говорили с Ренато? – спрашивает она, вприпрыжку поспевая за Рафаэлем.

– О, он спрашивал, что мы нашли. Делал вид, что ему интересно. Он надеется, что мы не найдем ничего серьезного. А то он никогда от меня не избавится.

– Но ты ведь уже нашел что-то серьезное.

– Да, – признает Рафаэль. – Однако люди и раньше обнаруживали гробницы. Я бы хотел найти что-то совершенно новое. Что-то, что изменит мир.

– Затерянную Атлантиду? – поддразнивает Эмили. Рафаэль смеется.

– Что-то вроде того.

Глядя на лицо Рафаэля, залитое лунным светом, Эмили чувствует в нем ту же потребность защищать, которую она испытывает к своим детям. Ей нравится, как страстно Рафаэль увлечен своими этрусками, этими загадочными людьми, которые мертвы уже почти две тысячи лет. Но еще она думает, что он хочет слишком многого. Как может подобное открытие перевернуть мир? Как может кусок старого камня сделать это?

Они подходят к джипу. Эмили берет Чарли, и из ее руки выскальзывает кусочек розовой бумаги.

– О нет, – сокрушается она. – Теперь я не выиграю в лотерею.

Рафаэль ухмыляется, его лицо освещают фары проезжающей машины.

– Ты выиграла меня, – говорит он. – Я – главный приз.