Секретарь

Мужчина в деловом костюме прикрыл глаза. Его собеседник ждал, пытаясь уловить оттенки эмоций на спокойном лице, гадая по изгибу губ, по крыльям приплюснутого носа, по лёгкому движению челюсти, чем эта сонная задумчивость может грозить лично ему.

— Сергей Викторович, — не вытерпел Мурза, — он реально этот…

— Кто?

— Ну, экстрасенс.

— Угу. Здесь, скорее, какой-то уникум. Если это, конечно, не обман зрения… — Сергей Викторович посмотрел на Мурзу. — Что за мальчишка выяснили?

Тот кивнул.

— Сазонов Алексей.

— И всё?

— Ну, живёт на Колокольной с матерью и сестрой. Пятнадцать лет. Мать с отцом в разводе. Ещё брат есть, он у Пыхаря с Липой мелким чёртом работает, на подхвате.

— Брат родной?

— С отцом остался, когда разводились.

— Интересно, — сказал Сергей Викторович, поощряя Мурзу к продолжению.

— Первый раз появился у Линёвых…

Сергей Викторович поднял палец, и его подчинённый послушно умолк.

— Это которых вы прессовали по кредиту?

— Ага.

— Почему?

— Так вы сами распорядились!

Сергей Викторович поморщился на бестолковость подручного.

— Я про Линёвых. Они ему кто?

— Девчонка, кажется, одноклассница.

— Ясно. Любовь-морковь?

— Наверное.

— Чётче работай по информации, Костя, чётче. Никаких «наверное» не должно быть, или «да», или «нет». На крайний случай — «я постараюсь выяснить, Сергей Викторович».

— Я постараюсь…

— Будь добр. Что ещё?

— Вчера довели до особняка на Шевцова.

— Крайнего, где пенсионный фонд сидел?

— Да, он там, кажется, работает…

Мурза осёкся, сообразив, что опять делится сведениями сомнительного характера.

— Кажется, — повторил за ним Сергей Викторович.

— Там действительно не понятно, — сказал Мурза.

— Почему?

— Ну, там то ли иностранцы какие-то, то ли артисты живут.

— Фирма?

— Нет, никаких вывесок.

— Может, наш орёл от них понахватался? — спросил Сергей Викторович, глядя, как мальчишки скачут на площадке.

— Я постараюсь выяснить, Сергей Викторович, — сказал Мурза.

— Нет. Ты вот что… — Сергей Викторович задумался. — К Линёвым не пристаёшь, следишь издалека, по мальчишке — аккуратно… Ты умеешь аккуратно, Костя?

— Не первый раз замужем.

Сергей Викторович кашлянул.

— Я твои задвиги знаю. Надеюсь, повторять тебе не придётся. Мальчишку ведёшь от и до, понятно? Где, с кем, когда, весь распорядок, но не нарываясь. Возьмёшь Эдика и Пипу, они впереди, сам где-нибудь на заднем сиденье, не отсвечивая.

— Понял.

— А с особняком я сам. Да, думаю, понятно, что о нашем мальчишке трезвонить никому не нужно? Своим дружкам тоже языки прищеми. И вообще, пусть они пока никуда не суются, а посидят где-нибудь за городом.

— У Катафота домик в садоводстве есть.

— Во-во.

— А на сколько?

— На недельку пока. Чтобы слухи не расходились.

— Да кто им поверит? — усмехнулся Мурза.

Сергей Викторович вперил в подчинённого взгляд светлых глаз.

— Я же тебе поверил. Разные люди информацию просеивают, и конторские в том числе. Оценят достоверность. Необычность. Ну как ухватятся?

— Так парень до меня вроде не светился нигде.

— Это-то и смущает. Ладно, — Сергей Викторович завёл двигатель автомобиля. — Поехали к Дим Димычу. Он прикинет, что к чему.

На «мицубиси паджеро», в три приёма развернувшийся на узкой улице, и в следующий момент обратить внимание было некому. Тёмыч с Женькой валялись на песке, Лёшка смотрел на них сверху.

— Ну, всё, я пошёл, — сказал он друзьям.

— Куда? — приподнялся Женька.

— На Суворова, я же говорил.

— Мы с тобой!

Женька вскочил. Песок посыпался со свитера и со штанов. Тёмка же остался лежать с широкой и блаженной улыбкой.

— Ребят, мне хорошо, — сказал он. — Мне как-то вообще… Наверное, в первый раз в жизни, кайфово не от игрушек.

— Нирвана?

— Состояние покоя, браза.

— Ты только не ковырнись от счастья, — предостерёг Женька.

— Куда я ковырнусь? Лёшка сквозь стенки ходит, а я сковырнусь? Импассэбел, — сказал Тёмыч.

— Вставай давай. Песок холодный.

Женька с Лёшкой протянули ему руки.

— И-эх!

При помощи друзей Тёмка поднялся на ноги.

— Стоишь? — спросил Журавский.

— Стою. Очки потерял.

Тёмыч закрутил светлой головой.

— Вот, — Лёшка поднял Тёмкин аксессуар, обмахнул песок со стекол. — Тебе бы ещё шляпу, для образа, с полями.

— Это всё так, игра, — Тёмыч смущённо улыбнулся и сунул очки куда-то во внутренний карман. — Ф-фу! — выдохнул он. — Я готов!

— К чему? — спросил Лёшка.

— Кажется, ко всему.

— Добро пожаловать в реальный мир, браза, — хлопнул его по плечу Женька.

Они двинулись с площадки к кустам сирени.

— Так, ещё чуть-чуть, — сказал Тёмыч.

Остановившись, Женька и Лёшка наблюдали, как друг упорно пробует стену ладонью и плечом — в центре, левее, правее.

— Собака, — вернувшись, сказал Тёмыч, — кирпичи как кирпичи, твёрдые.

— Потому что они такие и есть, — сказал Женька.

— И что дальше?

Они пересекли улицу, накрытую тенью дома, зашагали по солнечной стороне.

— Ничего, — сказал Лёшка, — всё это скоро кончится.

— Они что, ничего тебе не оставят? — спросил Женька, уворачиваясь от летящего в грудь комка пуха.

— Не от них зависит.

— Ну, я бы твоего этого…

— Мёленбека?

— Ага. Я бы попросил его, чтобы он придумал что-нибудь.

Лёшка фыркнул.

— Что придумал? Посылки из Ке-Омма пересылать?

— Ну, хотя бы!