Секретарь

Будто сверкающий гвоздь, вбитый в мостовую между старыми, обветшалыми домами, проплыл мимо многоэтажный новострой.

— А к ним вообще можно? — спросил Тёмыч.

— В смысле? — не понял Лёшка, щурясь на солнце.

— Взять с собой могут, ну, туда?

— Как будто у тебя здесь дел мало! — сказал Женька.

— Да блин, браза, я там реально нужнее буду! — заволновался Тёмыч. — У меня навыки боя есть, и в технике я помочь могу, у них своих архимедов наверняка ни фига нету! А я книжек наберу — и к ним!

— Вот ты чёртов попаданец! — рассмеялся Женька.

— Жижа, я серьёзно, — сказал Тёмыч.

Заметив, что испачкался кирпичной пылью, он на ходу отряхнул рукав.

— Там всё совсем не просто, — сказал Лёшка. — У них там война, ледяной мир, Шикуак. И всё через ца. Твой книжный багаж, скорее всего, даже не пригодится.

Тёмыч вздохнул.

— Любите вы обламывать.

Метров двести они шли молча. Расступались перед встречными пешеходами, улыбались девчонкам, глазели на автомобили. Пух разлетался из-под ног. Потом Тёмыч не выдержал.

— А тот мир, получается, совсем рядом? — спросил он.

— Как отражение, — сказал Лёшка. — Зазеркалье. Другой слой.

— В сущности, значит, можно, потренировавшись, туда попасть? Ну, ты говорил, если в темноте долго куда-то ползти…

— Тём, без ца нереально в этой темноте даже очутиться. Но, честно, я не знаю, сработает ли такой способ.

— Может ты это… научишь?

— Я думаю, это всё же к Мёленбеку надо. Какой из меня учитель?

— Ну, ты тогда за нас с Женькой словечко…

— За меня не надо, — сказал Женька, задрав голову в небо. — У меня способностей нет.

— Тогда только за меня, — сказал Тёмыч.

Лёшка посмотрел на друга.

— Тёмка, как ты себе это представляешь? Господин Мёленбек, у меня тут друг есть, он на игрушках собаку съел…

Тёмыч засопел.

— Ну, про игрушки можно и не говорить.

— Да, — поддакнул Женька, — это всё равно, что объявить его больным.

— Иди ты, — Тёмыч беззлобно двинул Журавского плечом. — Просто спроси, не нужны ли ему лишние руки.

— Хорошо, — согласился Лёшка, — но не сейчас, через неделю где-нибудь.

— Ладно.

Шаг. Другой. Третий.

Они брели сквозь город, как сквозь толщу воды, и пух, лениво плывущий в воздухе, только усиливал это ощущение. А ещё Лёшка был уверен, что и Женька, и Тёмка сейчас думают о том, что будет дальше, и что рядом существует ойме, и существует Ке-Омм и, возможно, существуют тысячи других миров. И один из них наверняка остро жалел, что не ему, а Лёшке выпал этот шанс — напрямую поучаствовать в войне с Шикуаком. А другой вновь и вновь переживал чувство растворившихся перед ним границ.

Я свободе-ен!

Лёшка искоса посмотрел на друзей. Женька словно почувствовал этот взгляд, подмигнул, качнул головой на Тёмыча, который шёл, как гангстер на встречу с другими гангстерами — сосредоточен, весь в себе, только полы плаща развеваются.

— Тёмыч, — сказал Лёшка, — не грузись.

— Я не гружусь.

— Грузишься.

— Уровень загрузки — девяносто шесть процентов, — подтвердил Женька.

— Просто… — Тёмыч взбил пятернёй антенное поле на своей голове. — Это ведь рядом, да? А мы здесь. А у них там…

— Тёмыч, блин!

Лёшка поймал друга за рукав, развернул к себе.

— Ты чего хочешь?

— Я туда хочу!

— Зачем?

— А кто я здесь? — крикнул ему в лицо Тёмка. — У меня там хотя бы будущее есть!

В глазах его задрожали слёзы.

— А здесь что, нет будущего? — удивился Лёшка.

Тёмка посмотрел на него, жалко кривя губы.

— Да мне здесь ничего не интересно! Понятно? А там я вступлю в ополчение. Или в самооборону. Стану мечником.

— Думаешь, тебя там ждут не дождутся?

— Да!

Тёмыч вырвал рукав, уселся на выступ цокольного этажа. Вытер кулаком щеку. Пришлось Лёшке устроиться рядом. Журавский прислонился под оконным жестяным карнизом с другой стороны.

С Тёмычем такое бывало. Женька называл это тихой взрывной истерикой. Компьютер на это повлиял или перипетии судьбы, рано умерший отец, Лёшка не знал.

— Тёмыч…

— Что?

— Там всё не так.

— А здесь?

— Блин! — выдохнул Лёшка. — Если тебя возьмут в кнафур…

— Куда?

— В отряд. То сначала ты будешь сквиром, и максимум, что тебе поручат, это чужие подштанники подшивать и за старожилами щиты носить.

Тёмыч шмыгнул носом.

— Вот ты врать.

— Это везде так, — сказал Женька. — Дедовщина.

— Ты-то откуда знаешь?

— По логике.

— Тём, — Лёшка толкнул друга плечом в плечо, — я обещаю, что попрошу устроить тебе экскурсию по Ке-Омму, как только они с Шикуаком разберутся. А вообще, знаешь, я тоже психовал тут по поводу, что меня ни фига не учат…

— Я не психую, — упрямо сказал Тёмыч.

— Ты грузишься.

— И пофиг!

— Так ты слушаешь или пофиг?

— Слушаю.

— Так вот, — сказал Лёшка, — там второй после Мёленбека мужик как раз из кнафура. Я утром рассказывал. Ликурт. Ну, как наш, наверное, десятник. Или сотник. Иахим Штессан.

— Немец? — спросил Женька.

Тёмыч прыснул.

— Вот ты, Жижа! Откуда там немцы?