Секретарь

Лёшка занёс гантель для повторного удара, но его не понадобилось. Льдистая, полупрозрачная, отливающая синевой фигура, оставшись без головы, как-то разом потемнела, смёрзлась, сжалась, внутри неё, прорастая сквозь, распространилась сетка трещин, вверх, вниз, к основанию. Раздалось опасное похрустывание, какое издаёт грозящий сломаться под ступнёй тонкий лёд. Лёшка едва успел отвернуться, как цог буквально взорвался, рассыпался на куски. Воздушный вихрь взметнулся к стропилам и, кажется, даже приподнял крышу.

Лёшка опустился на пол и устало подмял под себя сбитую «грушу».

— Я, наверное, уже ликурт, не меньше, — выдохнул он. — Как Штессан.

Несколько секунд он лежал, не шевелясь.

Сверху сеяла пыль. В стороне что-то постукивало. Куски цога таяли, превращались в синие лужицы. В разбитое окно задувал тёплый ветерок. Ни звука не доносилось из раздевалок. Хоть ложись и засыпай.

Лёшка запрокинул голову.

— Эй, — просипел он, — это уже всё или ещё кто-то будет? Может уже хватит?

Цог, видимо, всё же хорошо попил его ца, потому что Лёшка чувствовал в себе лишь холодную пустоту. Опустело хранилище. Отсекретарились, господин секретарь. Ладно хъёлинги, но на второго цога его, скорее всего, уже не хватит.

— Вы бы уже шлёпнули Шикуака, господин Мёленбек. Я устал.

Он попробовал подняться, но смог только перевалиться на другой бок. Потом всё же сел. Ощущение было, что его долго били обутыми в сапоги ногами. Снятые вроде бы стяжки то и дело давали о себе знать, и тогда Лёшка изгибался и скрипел зубами.

Когда особняк дрогнул, а крыша здания вспухла, словно к ней изнутри приложился какой-то великан, Мурза мало что не подпрыгнул сам. Всё, подумалось ему. Капут.

Он бросил взгляд на ключи, оставленные в замке зажигания. Ехать сразу к Дим Димычу? Или сначала позвонить ментам? Мурза включил мобильник. С души воротило связываться с полицией. Да и что он скажет? Что три человека вошли в здание и не вышли? Что в этом здании находится парень, способный проходить сквозь стены и держать людей на расстоянии? А может, ещё представиться? Мурзаев, Константин Иванович, статьи сто пятнадцатая и двести тринадцатая, спешу сообщить вам…

Тьфу!

Мурза пробежал пальцем по списку контактов и выбрал нужный. Телефон, приложенный к уху издал три гудка прежде, чем на том конце связи ответили.

— Алло?

— Это Мурза.

— Я понял, — сказали в трубку.

— Липа, сможешь подогнать мне человечков пять-шесть из своего контингента? Но чем больше, тем лучше.

— Когда?

— Сейчас. У тебя же на хате вечно народ толчётся.

— Ну, это как посмотреть, — с сомнением сказал Липа, — двое в астрале, остальные втёртые, но, наверное, человек шесть пригоню. Им только лишнюю вмазку пообещать придётся. За твой счёт, понятно.

— Хоть две, — сказал Мурза. — Гони их на Шевцова, к особняку. Вы же где-то рядом обитаетесь?

— Ну.

— Нет, вот что. Я в «паджеро» на углу Шевцова и Гусака. Пусть топают сюда. И ты, Липа, давай тоже. Не хочу я впустую с твоими чудиками разговаривать. Будешь командиром.

Липа фыркнул.

— Может, и Пыхаря взять?

— И его бери до кучи.

— Будешь должен. А что делаем?

Мурза посмотрел на особняк.

— Ловим кое-кого.

— Ясно.

Фаерболлам пришёл конец. Вот так.

И последнего, выползшего в зал хъёлинга Лёшке пришлось убивать чуть ли не голыми руками. Хъёлинг оказался вялый, стяжку применил всего раз, свистел растеряно и бился, как пьяный, в стены. Лёшка, честно говоря, даже проморгал момент, как они схлестнулись. Его уже мутило от слабости, и он, кажется, просто вырубился, в очередной раз прыгнув через слой. Очнулся с мёртвым хъёлингом в обнимку. И гантель — куда ж без неё? — вся в синей крови.

Перешёл, в общем, на холодное оружие.

Дальнейшее Лёшка помнил эпизодами, кадрами. Вот ходит бесцельно, ожидая нового гостя. Вот стоит у куска зеркала. Вот хохочет. По какой причине хохочет, не понятно. Вот надрывно зовёт Мёленбека.

Между кадрами — тьма.

Где-то в этой тьме прятались трещины в стенах, звон и грохот, прыжки в никуда, новая дыра в крыше и обрушившаяся стропилина. Лёшка мог бы поклясться, что видел ещё одного цога, но куда тот пропал, объяснить самому себе не смог.

Он вытащил во двор всех трёх человек, так кстати появившихся в особняке, не определив, мёртвые они или живые. А затем неожиданно обнаружил, что стоит на крыльце в куртке, натянутой на остатки рубашки-поло, с телефоном и с хельманне, рассованными по карманам. В голове — мысль: сделал всё, что мог. Даже нет, твёрдое ощущение.

Пора.

Кадр — Лёшка делает шаг. Тьма. Следующий кадр — лежит. Следующий — встал на колени. Ещё один — пошёл. Пошёл. Впереди — ворота.

Тьма.

Глава 12

— Смотри! — сказал Мурза Липе, севшему в «паджеро».

Из ворот особняка в этот момент, пошатываясь, вышел высокий мальчишка. Кажется, даже с трудом отлепился от створки. Постоял и пошёл по Шевцова к скверу, к «швейке». Было похоже, что каждый шаг стоит ему усилий.

— Он? — спросил Липа.

— Да.

— Да он вмазанный!

— Не думаю.

На заднем сиденьи шевельнулся Пыхарь. Тонкие пальцы его покручивали сигаретку.

— А чё сам не уделал? — спросил он.

Мурза повернул голову.