Секретарь

В квартире Лена, подсев к окну на кухне, долго наблюдала, как за асфальтовыми дорожками освободившиеся от «пристёжки» Дикий и Катафот взрывают песок детской площадки, показывая друг другу, где и что их держало. Мурза задумчиво стоял в стороне.

— Ты действительно мог бы им сделать больно? — спросила Лена.

— Нет, — сказал Лёшка.

Но не добавил: «Пока».

— Мне казалось, ты обычный парень, — сказала Лена, не оборачиваясь. — А теперь даже и не знаю… Всё, уходят.

Она привстала. Лёшка приблизился и через её плечо разглядел, как Мурза, пнув карусель, направляется к рынку за своими подельниками.

— Возможно, они больше не будут караулить тебя в подъезде, — сказал он.

Лена повернулась.

Её лицо оказалось очень близко. В светло-зелёных, даже голубоватых, с искоркой глазах плавилось странное тепло.

— Я не верю в волшебников, — сказала девушка.

— Да я так, сквир, — выдохнул Лёшка.

— Кто?

— Ну, птенец.

— Смешно.

Лена потянулась к нему.

Наверное, сейчас Лёшке можно было всё. Можно было смять мягкие, чуть приоткрытые Ленины губы своими. Можно было на манер поцелуя «по-французски» просунуть в рот язык. Можно было позволить себе и большее — запустить руку под кофту и поймать в пальцы небольшую, обведённую тонкой тканью бюстгалтера грудь.

Можно…

Лёшка вздрогнул и слегка отстранился.

— Лен…

— Что? Не нравлюсь?

— Нет, — сказал Лёшка, отчаянно краснея, — очень нравишься. Просто как-то это…

— Как? — спросила Лена, внимательно на него глядя.

Она прятала руки за спину, видимо, нервно тиская пальцы.

— Ну, будто спас принцессу — получил награду.

— И что здесь неправильного? Во всех сказках так. Убил дракона — вот тебе полцарства. Поймал жар-птицу — вези к царю.

Лёшка скованно улыбнулся.

— У меня — другая сказка.

— Но обнять-то ты можешь?

— Могу.

Он притянул девушку к себе и замер, боясь пошевелиться, потому что от близости чужого тела сразу стало неловко и жарко. Руки Лены, проскользнув под мышками, легко обняли его. Сердце сладко содрогнулось и оглушительно застучало в ушах. Затем Лена прижалась всем телом, грудью, животом, худенькими бёдрами, и низ Лёшкиного живота зажил своей жизнью, заставляя хозяина испытывать мгновения стыда и стеснённого счастья одновременно.

— Спасибо.

Лёшка ощутил невесомый мазок поцелуя на шее, под челюстью.

— За что? — хрипло выдавил он, стараясь повернуться боком.

— За волшебство, — сказала Лена.

И отступила, выскользнула, обмахнув колено подолом юбки.

— Чаю?

— Д-да.

— Есть ещё булка и сгущённое молоко, — сказала Лена взволнованным (а, может, возбуждённым?) голосом.

Лёшка отёр вспотевшие ладони о задние карманы джинсов. Игральная кость провернулась под рукой.

— Не, я так.

В голове шумело и звенело, кто-то невидимый повторял на разные лады: «Лена, Ленка, Леночка». В груди надувался и никак не мог лопнуть воздушный шар.

Лёшка опустился на стул.

— Ну, смотри сам, — сказала Лена.

Она налила в чайник воды и поставила его на конфорку, сняла две кружки с сушилки. Повернулась.

— Это ойли? Ну, как ты там рассказывал? Про лёд, про Замок-на-Краю…

— Ойме, — поправил Лёшка.

— То есть, это настоящее волшебство?

— Скорее, умение другого мира.

Лена подала Лёшке кружку.

— И тебя там учат?

— В особняке? Да, по необходимости. Но на самом деле, всё это скоро кончится.

— Всё равно, Лёш, — сказала Лена. — Ты бы видел, как эти уроды жалобно топтались на месте…

— Я видел. Ты только это, не рассказывай никому. И не пости никуда, пожалуйста.

— Будто мне есть, куда! Я вообще пока сомневаюсь, что всё это было в действительности. Сейчас вот проснусь…

— А хочется?

— Нет, — вздохнула Лена, — не хочется.

— Ну и спи себе на здоровье!

— Сплю. А ты можешь ещё что-нибудь показать?

Лёшка пожал плечами.

— А что?

— Ну, свет и искры.

— Из глаз?

Лена рассмеялась.

— Нет. Ну, что-нибудь такое, совсем волшебное.

— Мне сказали, что в нашем мире почти не осталось волшебства.

— Ну вот!

Чайник вскипел. Лена налила кипятка себе и Лёшке, со словами «Здесь все разные» поставила на стол вазочку, полную чайных пакетиков. Лёшка выбрал какой-то ягодный.

— Знаешь, — сказал он, утопив пакетик, — кое-что я тебе, наверное, покажу.

— Я готова.

Лёшка вышел из-за стола и встал в центре кухни, развёл руки в стороны.

— Лен, обними меня снова.

— Понравилось?

Лена подступила к нему вплотную. В глазах её плясали бесенята.

— Нет… То есть, понравилось… — Лёшка смутился, затем нахмурился. — Но это не имеет отношения к делу.

— Хорошо, — покорно сказала девушка и сцепила руки у него на спине. — Так?

— Да.

— Ой, кажется, я чувствую твоё волшебство.

Лёшка выдохнул.

— Ты это…

— Я понимаю, нормальная мужская реакция.

— Не прижимайся сильно.

— А волшебство так не пропадёт?

— Лен.

— Всё-всё.

Лена чуть отстранилась.

— Да, так, — сказал красный, как рак, Лёшка.

— Ну ты и дышать!

— Сосредоточься.

— Уже.

С минуту они стояли неподвижно. Лёшка пытался соскользнуть в ойме, но вместо подсасывающего чувства опасности в нём спонтанно возникали совсем другие ощущения. Нога Лены касалась его ноги. Одежда сладострастно шуршала об одежду. Несколько Лениных светлых волосков, словно наэлекризованные, торчали вверх. Блин! Он опустил руки.

— Всё? — спросила Лена.

— Нет.