Секретарь старшего принца 6

Залитые кровью ступени… ноги делают шаг за шагом, хотя я пытаюсь остановиться. Душа трескается, я чувствую, как она хрупка сейчас. Я не хочу идти, не хочу заходить в зал, не хочу снова ощутить момент разрыва связи. Я задыхаюсь, я кричу, умоляю остановиться, задержать меня, но некому услышать меня в пустом родовом замке, никого больше нет, некому уберечь меня от ужаса.

Ноги шагают сами. И я выхожу в зал, где в полосе крови лежит в моём платье Халэнн. Он смотрит на меня. Он сейчас скажет это страшное слово:

— Неспящие…

Всё внутри обрывается, и трещины расходятся, раскалывают меня на бесполезные острые мёртвые куски.

Вскрикнув, я проснулась, запуталась, рухнула на пол. Я всё ещё задыхалась. В камине горел огонь. Выплясывал свой безумный танец, пытался согреть, но меня трясло. Даже в покрывале и шкуре мне было холодно.

А ещё я была в комнате Элора.

Вскочив, огляделась: его не было. На столе громоздились кипы бумаг, возвышалась стопка книг. Постель осталась нетронутой. На столике возле кресла помимо сладостей появились покрытые серебряными колпаками блюда. Кувшин и бутылка. А ещё записка.

«Халэнн, я улетел по делам. Сегодня у тебя выходной. Ешь, пей, читай.

А чтобы ты действительно отдохнул и не влез в неприятности, двери не пропустят тебя наружу. Прости за такие меры, но ты выглядишь очень усталым, и как сюзерен я обязан о тебе позаботиться. Не переживай: за твоими делами я присмотрю, а если случится что-то серьёзное — выпущу.

С любовью,

Элор».

Он ведь и правда обращается со мной, Халэнном, как с любовницей. Пусть приписывает этому разные мотивы, но ситуацию это не меняет.

И никакие домогательства не помогают.

Эффект убеждения голосом явно закончился.

Надо с этим что-то делать, но… я действительно слишком устала. А прихваченный из дворца запас изменяющего запах зелья позволял пока не переживать о его дефиците. Поэтому я обмазалась ещё раз, зевнула, забралась в кресло, укуталась мехами и покрывалом так, чтобы до тела было трудно добраться, закрыла глаза и, согреваемая огнём камина, провалилась в сон, после рассвета, к счастью, лишённый всяких сновидений.

* * *

«Заход сюда расценю как согласие».

Такой незамысловатой запиской на двери в серую ванную-пещеру я решила обезопасить своё купание. Второй преградой стало кресло, подпиравшее ручку изнутри. Большое полотенце со свежей одеждой и халатом Элора я положила рядом с выдавленным в камне большим купальным местом, способным вместить двоих, а то и троих.

Сам камень был горячим, и вода текла горячая, с резковатым минеральным запахом.

Я наблюдала, как она быстро наполняет полость ванны, пузырится. Вслушивалась в её шелест, пыталась ощутить — но не получалось.

Среди многочисленных масел и нескольких сортов солей я нашла пену с запахом луноцвета — такую добавляли нам с Халэнном дома. Надеялась, знакомый аромат поможет воскресить в памяти все испытанные им ощущения стихии, и это поспособствует пробуждению собственной.

Нежный аромат поплыл по комнате. Я добавила в ванну немного изменяющего запах зелья — оно напоминало о Халэнне.

Раздеваться не хотелось, но я положила Многоликую на бортик и принялась расстёгивать пуговицы. Мундир разомкнулся на груди, и дышать стало легче. Брюки с панталонами и накладкой я стащила с округлых бёдер с трудом. Рубашку стянуть так и не решилась — некомфортно мне было бы без неё — и подняла ногу, перенесла через бортик. Воду покрывал толстый слой пены, крупно пузырившейся возле крана. От поверхности исходило тепло, напоминавшее мне об уже разбуженном во мне огне.

Медленно, преодолев полотно пены, я погрузила пальцы в воду. Жар пробежался по телу, чешуйки проступили. Теперь они не сверкали ярко: благородная матовость брони мягко рассеивала по поверхности свет.

Набрав в лёгкие побольше воздуха, я шагнула в ванну и погрузилась в горячую воду по шею. Пена упёрлась в подбородок, почти добралась до губ.

Не чувствовала я воду вокруг — не получалось.

Решила для начала просто немного расслабиться и прикрыла глаза.