Секретарь старшего принца 8

Элор много рассказал. О том, что мы избранные. И что мою семью по приказу культа Бездны уничтожили Неспящие. Что культистов победили общими силами, а я продолжала настаивать на мести Неспящим и добилась того, что против них собрали армию.

Зачем? Не понимаю, ведь если приказал культ Бездны, Неспящие были всего лишь исполнителями.

И я не просто добилась сражения с Неспящими, я уничтожила их лидера — высшего вампира. Существо огромной силы.

Приподнимаю руки. Вода стекает с них. Оставшиеся на коже капельки блестят в свете магических сфер.

Тонкие пальцы, нежная на вид кожа — не верится, что этими руками я проложила себе путь через десятки, а то и сотни обезумевших вампиров. Мне помогало призванное оружие, — вернее, два оружия, — но всё равно это женское тело кажется слишком хрупким для столь геройских свершений.

Рассказывая всё это с благоговением и ужасом, Элор не лгал. Я в этом абсолютно уверена.

Как не лгал о том, что мне должно быть интересно, что стало с другими вампирами: они пришли в себя, как только Элор унёс меня с вершины пирамиды. Его средний брат высказал предположение, что покушение на тело бога Нергала делает всех вампиров агрессивными, и сами вампиры согласились, что дело именно в этом: лидер Неспящих проник к телу сквозь защиты, повредил его, и на всех пало божественное проклятие. Бога своего они опять куда-то спрятали, оставшихся Неспящих судят.

Опускаю руки в воду, развожу в стороны, снова свожу. Вода окутывает ладони, сочится между пальцами, но я почти ничего не чувствую. Ни снаружи, ни внутри.

Это обстоятельство очень огорчило быстро понявшего всё Элора, хотя он пытался сделать вид, что всё нормально, и уверял меня, что это скоро пройдёт.

Он переживает. И то, что меня не впечатлила комната с покрывалами его тоже очень беспокоит. Ярко встаёт перед глазами воспоминание: мягкое освещение этой комнаты. Среди покрывал превалируют два вида: тёмные и белые. И совсем немного — других расцветок и комбинаций цветов. Я смотрю на них. Касаюсь. Элор предлагает понюхать, и я соглашаюсь — они пахнут им. Это что-то значит, значит важное — где-то в глубине души я это понимаю, но в целом ничего не чувствую.

Не говорю об этом, но Элор понимает по выражению лица. Сжимает мои руки:

— Ри, если ты снимешь абсолют, ты сможешь увидеть себя прежнюю в моих воспоминаниях.

Но я не знаю, что такое абсолют.

Объяснение Элора не помогает: я не чувствую на себе никакого щита. Как не ощущаю чужих эмоций, хотя, по словам Элора, должна.

Ничего не чувствую.

Ни-че-го.

* * *

В постели тоже покрывала. Элор с такой надеждой смотрит в глаза, укладывая меня на густой мех. Вглядывается в лицо — и не хочет эту надежду отпускать, хотя видит, что меховое покрывало не действует.

Элор целует мои руки. Лицо. Шею. Тело. Он целует мои ноги. Его прикосновения лихорадочно-нежны, исходящий от него жар способен согреть кого угодно.

Но я ничего не чувствую.

И почему-то мне кажется, что это — идеальное состояние для такой, как я. Правильное.

Хотя огорчать Элора не хочется — он ведь так старается. Так нежно целует. Я обнимаю его за плечи. Он отрывается от моей груди, смотрит в глаза — и всё понимает.

Его лицо, на котором только что была надежда, леденеет.

Прикрыв глаза, Элор вздыхает. Скользящим движением укладывается рядом и, просунув руку мне под голову, подтягивает и прижимает меня к своей груди.

— Можешь телекинезом нас укутать? — спрашивает он.

Повожу рукой — и покрывало, дёрнувшись, наползает на нас. Но едва я это осознаю, мех бессильно опускается, укутав лишь ноги.

— Ничего страшного, — Элор натянуто улыбается и ногой подкидывает, подтягивает покрывало ближе, перехватывает его рукой. Плотно укутывает нас обоих. — Ты обязательно придёшь в себя. Ты очень сильная, Ри, ты обязательно справишься.

Я не очень понимаю, зачем: разве сейчас плохо? Да, я многого не помню, но мне это не мешает.

— Ты очень сильная, — повторяет Элор.

— Разве?

— Очень-очень, — надломленно уверяет Элор и прижимает крепче, громко целует в макушку. После чего, шумно выдохнув, немного расслабляется.

Мы лежим.

Магические сферы плавно убавляют яркость. Наверняка смена освещения причудливо меняет узоры на потолке, но Элор так держит меня, что потолка не видно — лишь очередной пейзаж на стене. На этот раз — горы и замок.

Наверное, чтобы не было скучно, ведь в сокровищницах женщин держат почти два года.

— Правда сильная, — Элор продолжает чуть спокойнее, мягче. — Никто другой такой путь бы не осилил… — Он судорожно вздыхает. — Ох, Ри, я помню первый день, когда мы встретились. Ты тогда была в мужской одежде, изображала своего брата, но я этого не знал. Я шёл на встречу с юным драконом, последним представителем не слишком любимого мною рода, и я не собирался принимать тебя, хотя был должен… Дариону. Его троюродный племянник — опытный боевой маг — был моим секретарём до этого и пострадал на службе. Как бы мог я взять на эту должность юнца, даже дракона? Это должна была быть короткая встреча для соблюдения формальностей, я и подумать не мог, что она перевернёт всю мою жизнь.

— Всю жизнь? — не понимаю я.