Секретари. Региональные сети в СССР от Сталина до Брежнева

В преддверии январского пленума ЦК 1961 года и на самом пленуме Хрущев представил свое видение ситуации в сельском хозяйстве и выявленных случаев массовых приписок. Прозвучавшие заявления преследовали главную цель — возложить вину за провалы на региональных руководителей и оправдать тем самым действия самого Хрущева. Дело было представлено таким образом, что именно секретари взяли на себя невыполнимые обязательства и породили вал невыполнения планов и многочисленные злоупотребления. Этот тезис подкрепляли многочисленные примеры, которые можно было бы счесть убедительными, если забыть о том нажиме, которому подвергались местные руководители со стороны первого секретаря ЦК КПСС. В Тульской области социалистические обязательства совхозов и колхозов по мясу были выполнены всего на 38 % (49 тысяч тонн). В Кировской области эта цифра была лишь немногим выше — 75 тысяч тонн, или 65 %. С невероятным лицемерием Хрущев обвинял руководство Рязанской области в том, что оно навязало задание на 1959 год в объеме 150 тысяч тонн мяса, в то время как первоначальный план составлял более разумную и реальную цифру в 75–80 тысяч тонн. Конечно, он промолчал о роли центральных властей и своей собственной в поощрении этой гигантомании. На пленуме в январе 1961 года Хрущев заявил: «Если мы так легко будем брать обязательства и не выполнять, кто же нам верить будет, что же это за партия, в которой состоят болтуны. Уважать такую партию не будут»[618].

Обвинив региональных руководителей в принятии завышенных и недостижимых планов, Хрущев выставил их также и главными виновниками приписок и подтасовок. Свои обвинения он подкреплял следующими примерами. Руководство Тянь-Шаньского обкома в Киргизии выделило десять тонн масла рабочим местного угольного рудника. Однако при пособничестве секретаря обкома это масло было засчитано в счет выполнения областью социалистических обязательств по поставкам молока. Несмотря на то что эта махинация вскрылась и в марте 1960 года этот секретарь получил партийный выговор, наказание почти никак не отразилось на нем, поскольку, как сообщил Хрущев, в сентябре того же года он был назначен министром внутренних дел республики. В Полтавской области при попустительстве секретаря обкома председатель одного из колхозов использовал полученный от государства кредит и средства самого колхоза на покупку более 600 голов скота. Посланцы колхоза ездили по соседним хозяйствам и рынкам, покупая скот за изрядные суммы. Обком же не только был в курсе этой акции, но и представил председателя «передового» колхоза к званию Героя Социалистического Труда и выдвинул его в депутаты Верховного Совета. «Это не политические организаторы, а прасолы… Надо объявить решительную борьбу против… таких людей с партбилетом в кармане, которые позорят партию», — возмущался Хрущев. Требуя наказаний, он прибегал едва ли не к сталинскому лексикону: «По существу, это враги социалистического государства»[619].

Несмотря на громкие заявления и угрозы, Хрущев на самом деле лишь в некоторой степени признавал серьезность сложившегося положения и не вдавался в крайне неприглядные детали. Проверки, организованные осенью 1960 года, выявили многочисленные нарушения, о которых публично было лучше не упоминать. Повсеместно, хотя и в разной степени, распространялось насилие. В Таджикистане скот и мясо просто отбирали. Бригады заготовителей реквизировали кур, яйца, шерсть и мясо без оплаты. «Допускалось избиение колхозников»[620]. В докладной записке инструктора ЦК отмечалось, что в Павлодарской области Казахстана «работники обкома… толкнули на путь обмана многочисленных честных тружеников… применяя угрозы о снятии с работы, исключения из партии». В одном из случаев, упомянутом в докладе, первый секретарь райкома угрожал директору совхоза исключением из партии, если тот не оформит документы о сдаче несуществующих 4 тысяч тонн зерна. В другом случае работницу контролирующей инстанции вызвали в контору в три часа ночи и заставили подписать фальшивый документ[621]. Угрозы и принуждение были широко институционализированы и опирались на разветвленные и лояльные сети, известные нам на упомянутом выше примере Рязанской области[622].