Секретная агентура

Крещатика нет. В конце Крещатика осталось несколько домов, все остальное взорвано. Взрывы были 24–25 сентября 1941 года, а немцы вошли в Киев 18 сентября. Большой взрыв был на углу Прорезной и Крещатика, где помещался магазин «Детский мир». Соболев говорил, что как будто бы это их работа. Не знаю, так ли это. Дом, где помещалась гостиница «Континенталь», сгорел. Здание оперного театра, русской драмы, музкомедии целы. Театр Франко немного поврежден. Театр не работает. Здание, где помещался Институт Маркса – Энгельса, сохранилось и полностью занято немцами. Здание обкома партии сожжено, и за поджог этого здания немцы расстреляли 300 человек. На Крещатике сплошные развалины, причем немцы не убирают. Универмаг стоит. Полностью нет Ольгинской улицы.

«Арсенал» (завод «Арсенал». – Э.М.) работает, там производят ремонт оружия; завод «Большевик» и «Ленкузница» работают; «Укркабель», кажется, не работает., фабрика им. Карла Маркса работает на полном ходу. ТЭЦ работает, но электроэнергия дается исключительно только для немцев.

В Киеве из оставшихся людей очень мало кто слушает московское радио. Радиоприемники должны питаться электроэнергией, а электроэнергией пользуются только немцы».

Из показаний Марии Груздовой (входила в резидентуру Ивана Кудри):

«У меня была большая необходимость иметь квартиру с электроэнергией (для работы радиопередатчика. – Э.М.). В Киеве электроэнергией пользовались только немцы. Мне удалось получить прекрасную квартиру из 4 комнат, причем совершенно изолированную. Мне провели радиоточку, включили электроэнергию, полностью оборудовали квартиру.

Мне удалось дать деньги тому, кто выписывал пропуска. Получая пропуск, я сказала, что я имею сведения, что мой муж находится в лагере военнопленных, и я хочу пойти проведать его. Надо сказать, что у немцев существует система – взятка на взятке.

Плохо. было с документами. Немцы всем работающим выдавали рабочие карточки, на которых ставили штампы, и по этому штампу было известно, кто подлежит отправке в Германию и кто может остаться в Киеве.

Коваленко передал мне две тысячи рублей, но что они, если килограмм сала на рынке стоил 900 рублей.

Наши люди, получая задания и обещая быть до конца честными и преданными, часто не выполняли ни заданий, ни своих обещаний. Я в этом глубоко убедилась. Многие только и делают, что берегут свою, грубо выражаясь, шкуру…»

Трагически сложились судьбы резидентур В.Карташова и И.Кудри. Стараниями гитлеровской службы безопасности СД и провокаторов из советских граждан они были провалены. Кудря погиб, посмертно ему присвоено звание Героя Советского Союза, погибли Раиса Окипная, солистка Киевской оперы, яркая женщина, «подруга» многих немецких чинов, отважная подпольщица.

Но вернемся к судьбе Хохлова. Его включили в белорусскую группу Ваупшасова для работы среди немцев под именем офицера вермахта Отто Витгенштайна.

Но что-то сдерживало начальников Хохлова в том, чтобы доверить ему самостоятельное дело. Возраст, эмоциональная уязвимость? Пока это ощущения, предположения. Но в разведке любые сомнения трактуются не в пользу того, кто их вызвал. Таков принцип. И поэтому Хохлова определили работать в паре. Напарником и старшим у него стал немецкий коммунист Карл Кляйнунг.

Кляйнунг к тому времени уже имел опыт подпольных операций. А к опыту – характер, жесткий, волевой. Он рано научился принимать решения. В компартию Германии вступил, когда ему еще и восемнадцати не было. Но осознанно. И быстро вырос как организатор. Не зря выбрали его политическим руководителем Союза красных фронтовиков в городе Раймштадт-Штактен. Когда Гитлер овладел Германией, компартия ушла в подполье, а с ней и Кляйнунг. Ему поручили быть связным между заграничными центрами и подпольными организациями партии в Германии. Он грузился документами, информацией или антифашистской литературой в Антверпене или Брюсселе и отправлялся в Гамбург, в Дюссельдорф, Франкфурт-на-Майне, в Берлин. Потом была Испания, куда устремились добровольцы с разных стран, чтобы воевать с франкистами на стороне республиканцев. Кляйнунг воевал в немецком батальоне, входившим в 11-ю интернациональную бригаду.

Тогда-то на него и обратили внимание офицеры советского НКВД, которые консультировали и обучали испанцев. Там он познакомился с Наумом Эйтингоном, заместителем тамошнего резидента Александра Орлова. Под началом Эйтингона он пошел по диверсионно-подрывному делу, технике которого его учил Станислав Ваупшасов. С ним его вторично сведет судьба в 1942 году. Подрывные премудрости он освоил хорошо, и в рейдах по тылам франкистов показал, чего стоит обученный диверсант-подрывник.