Секретная бухта в Хорватии

– Что происходит? – спросила Тара. Нику показалось, что вопрос прозвучал слишком уж невинно, а ее глаза были округлены больше нужного.

Сири бросила на нее уничижительный взгляд.

– Дуглас расстается с Кори.

– Нет, – выдохнула Тара. – Бедная Кори! – Ее лицо приняло сочувственное выражение, хотя в глазах на долю секунды мелькнуло нечто, что любой, кто не знал Тару, принял бы за злорадное удовлетворение.

– Так что ты там говорила про помолвку? – вдруг пытливо, с интересом спросила Сири. Она подняла брови, посмотрела на Ника.

– Ох, Сири, дорогая, это все так волнующе!

– И так неожиданно, – сухо сказала она.

Ник закрыл глаза. Как все полетело к чертям так быстро? Жаль, что они не могли остаться в своей секретной бухточке.

Судя по звукам, потасовка наверху стала ожесточеннее.

– Пойду помогу Дугласу. – Сири мрачно улыбнулась Нику и Таре. – Может, кину ее за борт.

– Тара, – заговорил Ник, как только нога Сири коснулась первой ступеньки. – Нам надо поговорить.

– Да, нам столько нужно обсудить! Как думаешь, стоит огласить новость в «Таймс»?

– Нет. Тара…

Ее взгляд вдруг ожесточился, яркие глаза потемнели.

– Да? – Она по-королевски вздернула бровь.

– Мы не можем обручиться.

Бровь взлетела чуточку выше.

– В смысле?

– Слушай, мне жаль, но…

Ее нижняя губа задрожала.

– В смысле, ты не хочешь. Но… – Она всхлипнула. – Я люблю тебя, Ники.

– Нет, не любишь.

– Люблю, – заканючила она.

Ник почувствовал, как его ногти впиваются в ладони.

– Тара, у нас ничего не выйдет.

– Но… но… – По ее кукольному личику потекли слезы.

Он сел рядом и взял ее за руку.

– Мне правда очень жаль.

Она элегантно шмыгнула носиком и попыталась сдержать слезы.

– Ты… Т-ты им-мешь в виду, ч-что н-не л-лю… – Она уткнулась лицом в ладони и всхлипнула. Ник неохотно приобнял ее.

– Ш-ш, Тара, не плачь. Прости меня. Пожалуйста, не плачь. – Он никогда не чувствовал себя так неуютно. Для него стало шоком, что у Тары такие сильные чувства к нему. Чаще всего ему казалось, что это он бегает за ней и старается не отставать.

Но Тара уже плакала навзрыд, закрыв лицо руками и бормоча несвязные предложения.

– Ты меня не лю-юбишь… Ч-что я буду делать без тебя? Я не с-смогу. П-пожалуйста, не бросай меня. М-мы можем продолжить, п-притвориться, что этого не было. Я п-поторопилась.

Ник придерживал ее, чувствуя, как хрупкое тело содрогается от рыданий. Вина прогрызала дыру в желудке. Он поглаживал девушку по волосам, пытаясь успокоить ее:

– Ш-ш, все хорошо.

Наконец Тара перестала плакать и посмотрела на него. Ее глаза были полны печали.

– Знаю, я поторопилась, но… Теперь все об этом узнают. – Она снова скривилась. – Все узнают. – Она опять заплакала. – Я буду выглядеть ужасной дурой. Все будут надо мной смеяться.

– Им не нужно об этом знать, – сказал он, поглаживая ее спину в надежде успокоить.

– Но они узнают. Джек Флинн, который нас фотографировал, – папарацци. Он знает, кто я. Он уже отправил это фото куда надо.

Ник вздохнул.

– Можем сказать ему, что это была ошибка.

Тара злобно на него посмотрела.

– Ошибка. Представляешь, какой заголовок? Ты меня отверг. Газеты такое обожают. Все эти завистники увидят, как я выставляю себя дурой. – Она сглотнула, подняла на него лицо. Было сложно устоять перед безграничной печалью, что плескалась в ее выразительных глазах, но он должен был ей это сказать:

– Тара, извини, но между нами все кончено.

Она снова разревелась, и он похлопал ее по руке, понимая, что этим не поможет.

– П-пожалуйста, не поступай так со мной, Ник. Это испортит мою репутацию. Когда фото обнародуют, папарацци захотят еще фотографий. Они будут крутиться рядом. Ну п-пожалуйста. Прошу тебя, не бросай меня.

Ник закрыл глаза и с трудом сглотнул. Он ненавидел быть источником ее боли. Тара сжала его предплечья, вцепившись ручками, словно крохотными коготками, в его кожу.

Он вздохнул, его желудок выворачивался наизнанку.

– П-прошу. – Она каким-то образом забралась ему на колени.

– Тара, я не могу. Я не хочу причинять тебе боль, но… мы слишком разные.

– Не-е-ет! – завыла она, обвила его шею руками и искренне посмотрела ему в глаза. – Ты идеально мне подходишь. Все говорят, что мы отлично выглядим вместе.

Именно эти слова заставили его осознать, что у них никогда не было шансов. Ее страдания удивили Ника; какая-то его часть ожидала, что Тара поведет себя холодно и пренебрежительно отмахнется от него, но она отчаянно цеплялась за него, и он почувствовал вину, будто он – последний мудак на свете. Но привязанность Тары к нему поверхностна. Он не был ей дорог так, как ему дорога Мэдди. Ее волновали только внешность и образ.

– Нет, Тара, между нами все кончено, – мягко сказал он, снова пытаясь оторвать ее конечности от себя. Он отцепил ее руки.

– Хотя бы подожди, пока мы вернемся домой, – умоляла она, тут же вновь обвив его шею руками. – Давай притворимся, что мы обручены, пока не полетим домой. Тогда, когда шум в прессе и медиа утихнет, все утрясется само собой. Через пару недель я смогу объявить, что мне разбили сердце… но подробности им знать необязательно.