Секретная династия

Легенда-история об Афанасии Петровиче сродни некоторым другим. Ее «типический» для российских условий характер, очевидно, вызывал особенный интерес Герцена и Огарева. Из подобных историй наиболее известна версия о старце Федоре Козьмиче (Кузьмиче), под видом которого будто бы скрывался в Томске тайно покинувший престол Александр I. Этот эпизод обсуждался советскими историками[267]. Во времена Герцена и прежде слух о томском старце, однако, еще не пересек Уральского хребта с востока на запад: главные дискуссии о том начались с конца XIX — начала XX века[268] (после 1825 г. циркулировали только различные фантастические слухи, впрочем, вполне обыкновенные при смене российских императоров. Так, 12 января 1826 г. стокгольмская газета со ссылкой на английскую сообщала о том, что Александра I удавили во время морской прогулки)[269].

В данной книге поэтому ограничимся замечанием насчет сходства историй о старце Федоре и старике Афанасии. Автору кажется заслуживающей серьезного внимания версия К. В. Кудряшова о том, что Федором Козьмичом был, возможно, Федор Уваров, шурин декабриста Лунина[270].

Другая, куда менее известная «легенда-быль» интересна еще более близким соседством с загадкой происхождения Павла I и другими «династическими тайнами».

Вячеслав Всеволодович Иванов познакомил автора книги с некоторыми любопытными материалами своего отца, известного писателя Всеволода Иванова. Примерно в 1935 году писатель работал над пьесой «Двенадцать молодцов из табакерки», действие которой происходило во времена Павла I. Пьеса не была завершена, но среди материалов осталась старинная рукопись известного сочинения о делах и гибели Павла I — «Разговор в царстве мертвых»[271]. В нее был вложен лист бумаги, на котором неизвестным почерком, современной орфографией были написаны два текста. Один озаглавлен «Отрывок из мемуаров декабриста Александра Федоровича фон дер Бриггена». Далее приводился фрагмент, лишь частично воспроизведенный в «Историческом сборнике» и восходящий к другому варианту этих мемуаров, опубликованному в журнале «Былое». Приводим этот текст, поместив для ясности несколько строк, отсутствующих на листке из архива Всеволода Иванова, но имеющихся в «Историческом сборнике» и «Былом» (они выделены курсивом)[272].

«Найдено графом Ростопчиным в своей подмосковной деревне письмо Павла к его отцу, известному герострату Москвы, в котором Павел пишет, что не признает детей своими. Некоторых, правда, мог, но не всех. Император Павел I прекрасно знал, что его третий сын Николай был прижит Марией Федоровной от гоф-фурьера Бабкина, на которого был похож, как две капли воды. Говорят, что даже Павлом приготовлен был манифест, в котором он хотел объявить Николая незаконным, но предстательством одного из его гатчинских фаворитов он оставил. Королева же голландская Анна Павловна была прижита М. Ф. от статс-секретаря Муханова...»

Перед этой выдержкой из воспоминаний Бриггена тем же неизвестным почерком записан следующий текст:

«Копия с копии (подлинник на французском языке сгорел в числе проч. исторических материалов в ризнице Кувинской церкви Коми-Пермяцкого округа в 1918 году). Материалы, по свидетельству т[оварищей] Теплоуховой Н. А., Панина Н. П. и др., собирались графом С. А. Строгановым в бытность его в Куве и в Лологском краю.

Письмо императора Павла I графу Ростопчину Федору Васильевичу. С.Петербург, 15 апреля 1800 года — в Москву (перевод с французского).

Дражайший Федор Васильевич.

Граф Алексей Андреевич передал мне составленный Вами прожект изменения пункта 6 Мальтийского регламента: вторая часть изложенного Вами, мне кажется, — удачное разрешение вопроса. Сегодня для меня священный день памяти в бозе почившей государыни цесаревны Натальи Алексеевны, чей светлый образ никогда не изгладится из памяти моей до моего смертного часа. Вам, как одному из немногих, которым я абсолютно доверяю, с горечью признаюсь, что холодное, официальное отношение ко мне цесаревича Александра меня угнетает. Не внушили ли ему пошлую басню о происхождении его отца мои многочисленные враги?

Тем более это грустно, что Александр, Константин и Александра мои кровные дети. Прочие же? ...Бог весть!