Секретная должность агента Рейли

Робиен смотрел на башни Прилуцкого монастыря, едва различимые в сумерках еще нетемных северных ночей, любовался лунными отблесками на фоне исчезающей за окном исторической панорамы. Он точно знал, что поезд движется на Север, но не имел ни малейшего понятия, как их встретят в Архангельске.

«Нас несло навстречу новым приключениям», — пришла на ум заезженная фраза из романа. Она очень подходила к создавшемуся моменту, и он занес её вместе с воспоминаниями о той ночи в дневник.

Вологодский период в жизни посольств закончился, но эти пять с лишним месяцев пребывания дипломатов оказали такое влияние на местное общество, что, несмотря на полвека гонений и три десятилетия забвения, об этом событии до сих пор говорят в Вологде.

Жизнь многих жителей города разделилась на две части: до приезда дипломатов и после. Дипломатический корпус в 1918 году создал альтернативу революции, показав, что есть возможность для другой жизни, и Вологда радостно восприняла этот посыл.

Дипломаты уехали, оставив в городе полное надежд на возвращение прежней спокойной жизни общество, несколько подпольных организаций, готовых бороться за возрождение России.

Советская власть сначала недооценила значение дипломатического корпуса в жизни города, а когда поняла, что не учла настроения горожан, которые в большинстве своем летом 1918 года ждали прихода союзных войск и установления демократической формы правления под защитой штыков Антанты, с остервенением бросилась уничтожать недовольных.

Дипломаты Антанты с берегов Белого моря следили за тем, что происходит в Вологде, но повлиять и, тем более, помочь уже не могли.

Вначале они наивно полагали, что отъезд в сторону Архангельска будет временной мерой. В зданиях посольств и миссий для охраны помещений были оставлены сотрудники, а представители американской военной миссии заплатили за аренду дома Раскина на год вперед.

События августа 1918 года должны были решить не только судьбу Вологды, но, весьма вероятно, и всей России, Союзники решительно взялись за дело и надеялись на скорый результат. Никто не предполагал, что большевики окажут Антанте серьезное сопротивление.

Глава 20

В тяжелые дни середины июля, когда Москва была на военном положении, а Локкарт благодаря своим интригам находился на волосок от ареста, Мария Бенкендорф старалась не покидать квартиру английского представителя в Хлебном переулке. Телефонный звонок прозвучал, когда англичанина не было дома, он отбыл куда-то по делам. Звонок стал для неё полной неожиданностью.

Мужской голос с характерным прибалтийским акцентом просил гражданку Бенкендорф выйти в сквер.

— Для чего? — спросила Мура, — В городе стреляют, и я боюсь выходить из квартиры.

— Не бойтесь, Вы будете в полной безопасности. Собирайтесь и выходите. Вас уже ждут.

Посоветоваться было не с кем. В голосе говорившего по телефону, несмотря на учтивый тон, она чувствовала силу, которой следовало подчиниться. Мура накинула кофту, схватила сумочку, выскочила из подъезда. В глубине сквера стояла машина. Мура огляделась по сторонам. На скамейке она заметила мужчину в фетровой шляпе. Подошла.

— Здравствуйте, Мария Игнатьевна.

Все тот же прибалтийский акцент, она узнала его.

Боже мой, это Петерс!

— Не удивляйтесь нашей встрече, она неслучайна.

— Я полагаю, — промямлила Мура.

— Я пригласил Вас для того, чтобы спросить о ваших детях, которые остались в Эстонии.

— Я не знаю, у меня давно уже нет с ними никакой связи, в Йенделе немцы. Няня пишет с оказией, сообщает, что все нормально, просит денег. Раньше я отправляла переводы почтой, теперь это невозможно. Бедные мои дети!

— Вы знаете, кем я теперь работаю?

— Да. Нет. Точно не знаю, все так изменилось за последние дни…

— Я председатель Всероссийской чрезвычайной комиссии.

— Ох! — Мура присела на скамейку.

— Как вы догадываетесь, я многое могу, в том числе и помочь Вам повидать детей.

— Правда? Спасибо! Но как?

— Наши ребята имеют надежный коридор на границе, по нему Вы попадете в Йендель и увидите своих детей, передадите деньги в конце концов.

— Я что-то должна сделать за это?

— Вы догадливы! Но не бойтесь, это не касается Вашего дружка Локкарта. Хотя о его связях с партией левых эсеров нам хорошо известно.

— И все-таки?

— Буду откровенен. Мои земляки в Латвии поднимаются на борьбу с немецкой оккупацией. Сил и, главное, денег недостаточно. Вы имеете связи с англичанами. Познакомьте моих земляков с капитаном Кроми, у него как раз есть то, что им необходимо. Кроми ненавидит немцев и, думаю, поможет освобождению Латвии и Эстонии от тевтонских варваров.

— Наверное…, — неуверенно протянула Мура. — Я давно не виделась с капитаном, он приезжал несколько раз в Москву, но к нам не заходил. Дела, знаете ли.

— Знаем. Мы все знаем о его делах и в Москве, и в Петрограде. Именно поэтому просим Вас познакомить его с прибалтийскими патриотами. Ему этот разговор будет очень интересен, а Вы ничем не рискуете.

— Я согласна, когда можно выехать?

— Завтра, на Ваше имя в кассе будет оставлен билет до Петрограда. Там вас встретят.