Секретная должность агента Рейли

Они зашли в дом по всем правилам конспирации с черного хода через сад с улицы Галкинской и поднялись по лестнице на второй этаж, прошли прямо в кабинет посла.

Френсис обнял старого знакомого, похлопал его по плечу. Он обменялись приветствиями. Армор как переводчик в этом разговоре был не нужен и поэтому отдыхал на диванчике.

— Как Вы оказались в Вологде, Николай Васильевич?

— Я направляюсь в Сибирь, бороться с большевиками.

— Зачем же так далеко, дел хватит всем и гораздо ближе Урала.

— Мы с товарищами уже все решили.

— Подождите, Вы, наверное, в курсе событий, которые назревают на Севере?

— Разумеется, и насколько я понимаю, хозяин дома, где я квартирую, Сергей Семёнович Маслов принимает в них непосредственное участие. Он, кстати, собирается в Архангельск.

— Поезжайте и Вы туда же!

— Зачем? Меня там никто не знает. Я уж лучше к себе на Урал, откуда избирался в Учредительное.

— Ошибаетесь, уважаемый Николай Васильевич. Ваша биография является идеалом служения народу, и сейчас как раз то время, когда такой человек, как Вы, может возглавить правительство независимой от большевиков части бывшей Империи.

— Вы предлагаете мне стать правителем?

— Вот именно, возглавить правительство независимой области, защитить его от большевиков, а там уж Вы, русские, сами решите, какую форму государственного устройства избрать.

— Только демократическая республика, социалисты-революционеры — единственная реальная сила против большевиков, — не задумываясь, ответил Чайковский.

— Не сомневаюсь, — сказал Френсис, — ваша партия в последний месяц делом доказала свою состоятельность. У вас поддержка народа. Особенно на селе. Россия — крестьянская страна, и поэтому за вашей партией будущее. Мы полагаем, Николай Васильевич, что войска Антанты только помогут свергнуть ненавистную народу клику Ленина. Далее свободная Россия сама определится со своим выбором.

— Вы полагаете, что я подхожу для этой роли?

— Разумеется, я Вас давно знаю и от лица Соединенных Штатов готов поддержать Вашу кандидатуру.

— Я должен подумать и обсудить с товарищами это предложение.

Вскоре Чайковский с липовыми документами начальника экспедиции по исследованию сельхозартелей и коммун Севера выехал на пароходе из Вологды. Он прибыл в Архангельск и в течение трех недель проживал на нелегальном положении. Он ждал событий, которые должны были вознести его к вершинам власти.

Обо всем этом Армор вспомнил, когда после отправки в Петроград Великих князей Романовых, пришел в посольство. Там был гость из Архангельска, английский капитан Маркграт. Он прибыл в Вологду, чтобы известить дипломатов: к перевороту все готово, главное препятствие для начала предприятия — нахождение посольств в Вологде.

Военные миссии, обсуждая накануне вопрос о возможности переждать время до подхода союзников за стенами Вологодского Кремля, пришли к выводу, что это чрезвычайно рискованная затея. Оставался один путь — уезжать.

Большевики, выполняя директиву Радека, всеми силами подталкивали дипломатов к отъезду. Они лишили их возможности пользоваться продовольственным пайком, перестали принимать телеграфные сообщения, арестовали тираж брошюры, подготовленной в посольствах, где были опубликованы тексты переговоров с большевиками. Советские власти в этих книжках выглядели весьма неприглядно, что и послужило причиной ареста уже готового пятидесятитысячного тиража.

Начальник Вологодской ЧК товарищ Уваров приказал сжечь весь тираж. Он не сомневался, что книга была уничтожена, и о ней никогда более никто не вспомнит. При этом представители Советской власти оставались любезными в общении и говорили, что все льготы посольствам будут немедленно восстановлены после переезда дипломатов в Москву.

Тем хуже для них, — сказал утром 23 июля на совещании руководителей миссий Френсис, — мы уезжаем из Вологды, сегодня же вечером в направлении Архангельска. Решение принято.

Собравшиеся не возражали.

Сказать выезжаем было легко, но в городе уже три недели было объявлено военное положение, и ничего без разрешения с самого верху не делалось. Тут уже не помогут ни связи, ни договоренности.

Вагоны, оплаченные на месяцы вперед, стояли на станции в тупике. Из них сгруппировали целый состав, куда кроме спальных вошли служебные и багажные вагоны.

— В России сделать что-либо неимоверно сложно, но это единственная страна, где самые невозможные вещи в конце концов случаются, — успокаивал Робиен племянницу французского посла. — Все устроится, и мы уедем отсюда.

Между тем переписка дипломатов Антанты с Наркоматом иностранных дел, которая возникла еще в начале месяца, продолжалась.

Чичерин прислал дипломатам очередную телеграмму:

«Я самым искренним образом прошу Вас покинуть Вологду, приезжайте сюда. Опасность приближается».

Нарком сообщал о каком-то надвигающемся сражении, которое непременно уничтожит все посольские дома вместе с имуществом и людьми. Дипломаты недоумевали, кругом было тихо.

К вечеру вагоны дипломатического поезда были составлены, пассажиры заняли свои места и стали ожидать отправления.