Секретная команда. Воспоминания руководителя спецподразделения немецкой разведки. 1939—1945

Лететь в «Хейнкеле» было намного комфортнее, однако толком поговорить из-за шума моторов не удавалось. Дуче откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. Я тоже задумался, ведь нам все же удалось выполнить поставленную задачу — здоровый оптимизм и сильная воля помогли справиться со всевозможными хитростями неприятеля. Ясно было также и то, что солдатская удача явно улыбалась мне и во многом помогала. Особенно в тот день, когда все могло пойти совсем иначе и закончиться провалом операции!

Однако я был не готов предаваться размышлениям о стечении всех тех счастливых случайностей, которые способствовали успеху, хорошо осознавая, что особой благодарности заслуживали мои боевые товарищи, ведь они пошли за мной добровольно. Без их железной дисциплины и беззаветной доблести у меня ничего бы не получилось.

Следовало позаботиться о раненых. Слава богу, что нам удалось подобрать всех живыми. Хотелось надеяться, что они поправятся! Я вновь мысленно проиграл весь ход событий, развернувшихся в высокогорном отеле. Пропало четыре планера, и что с ними случилось, мне было неизвестно. Может быть, им удалось где-то приземлиться? Меня терзала неизвестность, ведь для войскового командира нет ничего хуже, чем доклад о пропаже без вести части своего подразделения. Во время обратного полета в Рим мы с Герлахом старались их отыскать, всматриваясь в каждую долину внизу, но никаких признаков планеров не обнаружили.

«Неужели за успех пришлось заплатить столь дорогой ценой?» — спрашивал я себя.

Однако ответ на этот вопрос должны были дать мои начальники. Лично я считал, что сделал все, что от меня зависело.

Мы миновали Караванке[146], границу с Австрией, и очутились в зоне плохой погоды. Однако теперь можно было вновь вести радиопереговоры, которые были запрещены плоть до входа в воздушное пространство над территорией Германии, и радист попытался связаться с аэродромом. Но все его усилия оказались напрасными — Асперн[147] молчал.

Из носовой кабины пилота тоже практически ничего не было видно — тяжелые дождевые облака закрыли землю, и нам пришлось подняться на высоту около двух тысяч метров, чтобы не врезаться в какую-нибудь гору. Полет продолжался по компасу. Между тем дуче, казалось, задремал.

— Связи по-прежнему нет! — в очередной раз доложил радист.

Постепенно темнело, что ощущалось даже в столь густой облачности. Было уже девятнадцать часов тридцать минут, и вскоре нам предстояло оказаться у цели нашего полета, но связь с аэродромом установить все не удавалось! Постепенно мной начало овладевать беспокойство, ведь перспектива очутиться в какой-нибудь катавасии вместе со столь высоким гостем радовать не могла. К тому же начали подходить к концу запасы бензина, и пилот пробормотал что-то о вынужденной посадке.

«Этого еще только не хватало! — подумал я.

Еще раз сверив курс, мы пришли к выводу, что находимся уже вблизи Вены. Между тем наступила ночь. Летчик до минимума сбросил скорость, а я улегся на полу застекленной кабины пилота и до боли в глазах начал всматриваться в темноту. Внезапно в просвете облаков замерцала какая-то водная поверхность. Это могло быть только озеро Нойзидлерзее!

«Теперь все в порядке!» — подумал я, поскольку знал эти места как свои пять пальцев.

Мы осторожно пробились сквозь толщу облаков, и мое предположение подтвердилось — внизу на расстоянии всего каких-то пятидесяти метров просматривались воды длинного озера. Я распорядился взять курс строго на север, учитывая, что на такой высоте самолет мог беспрепятственно долететь вплоть до Дуная. Затем по моей команде пилот развернул машину влево, и она полетела вверх по Дунаю прямиком на Вену. В Асперне мы сели уже в кромешной темноте.

Самолет с дуче я оставил в конце летного поля под охраной экипажа, а сам направился в диспетчерскую, чтобы узнать, не заберет ли нас кто-нибудь. Там мне сказали, что еще недавно здесь действительно стояло несколько машин, прибывших из города, но в связи с сообщением о вынужденной посадке самолета возле Швехата[148], предместья Вены, они уехали туда. Ведь наш «Хейнкель» должен был прилететь еще час назад. Оставалось только радоваться, что все закончилось хоть так.

Выбить у коменданта аэродрома машину до Вены мне удалось с большим трудом, ведь я не мог сообщить ему о своем спутнике. Теперь прояснился также и вопрос о том, почему нам не удавалось установить радиосвязь — здесь, в Асперне возле Вены, все службы работали по так называемому «воскресному распорядку»! И это в условиях ведения тотальной войны!