Секретная команда. Воспоминания руководителя спецподразделения немецкой разведки. 1939—1945

Формальности сдачи итальянского гарнизона были урегулированы быстро. Итальянским солдатам приказали сложить оружие в столовой, а офицерам по моему распоряжению их пистолеты разрешили оставить. Тут мне доложили, что кроме полковника был захвачен еще один генерал.

Верхнюю станцию подвесной канатной дороги моим людям также удалось взять под контроль неповрежденной. Снизу по телефону поступил такой же доклад. Однако в долине все же произошла короткая стычка, но поскольку определенное заранее расписание действий было соблюдено с точностью до секунды, то внезапность, как и ожидалось, сыграла свою решающую роль.

Обер-лейтенант фон Берлепш, возглавлявший десантников, высадившихся на лугу возле отеля, снова вставил свой монокль, когда я из окна передал ему указание прислать снизу по канатной дороге подкрепление.

«Береженого Бог бережет, — подумал я тогда. — Пусть итальянский полковник лишний раз убедится, что долина также захвачена нашими подразделениями».

Кроме того, по телефону мною было отдано распоряжение, чтобы наша машина связи, стоявшая в долине, передала в Рим генералу Штуденту радиограмму о том, что операция прошла успешно.

С первой же кабиной фуникулера снизу прибыл майор Морс, командовавший батальоном парашютистов в долине. С ним явился и вездесущий оператор немецких новостей, который немедленно запечатлел на пленку отель, сильно поврежденные при посадке планеры и участников операции. Корреспондент оказался каким-то совсем уж неуклюжим и наглым. Впоследствии меня всегда сильно раздражало, что кадры в «Вохеншау»[141] были представлены таким образом, как будто бы он сам лично снимал посадку планеров. У нас же в первые минуты после приземления нашлись куда более важные дела, чем позировать этому фотокорреспонденту.

Майор Морс попросил меня представить его дуче, что я охотно и сделал.

Теперь меня одолевали заботы о том, как благополучно прибыть в Рим вместе с дуче, который находился под моей защитой. Еще раньше при разработке плана нашей операции мы предусмотрели три возможных способа его переправки.

Движение по суше вместе с Муссолини по маршруту длиной сто пятьдесят километров по территории, на которой после падения Италии, случившегося четыре дня назад, не было ни одного немецкого подразделения, представлялось нам слишком рискованным. Поэтому еще накануне операции я согласовал с генералом Штудентом план «А», который предусматривал захват внезапным штурмом на короткое время итальянского аэродрома Аквилади-Абруцу, расположенного при выходе из долины. По радио мне следовало передать новое время «Ч» проведения этой атаки. Через несколько минут после ее начала на аэродроме должны были приземлиться три немецких Не-111, на один из которых нам с дуче надлежало сесть. После этого самолет обязан был немедленно взлететь. Оставшимся двум «Хейнкелям» следовало играть роль прикрытия и вводить в заблуждение возможных преследователей.

План «Б» предусматривал приземление «Физелер-Шторха»[142] на лугу возле станции подвесной канатной дороги в долине, и, наконец, по плану «В» гауптман Герлах также на «Физелер-Шторхе» должен был попытаться осуществить посадку прямо на лужайке перед отелем.

Машина связи в долине передала в Рим сообщение об успешном завершении операции. Однако когда мы с обер-лейтенантом Берлепшем, быстро определив время атаки аэродрома на шестнадцать ноль-ноль, попытались передать в штаб воздушно-десантного корпуса новое время «Ч», то выяснилось, что связь отсутствует. В результате план «А» отпал сам собой.

С помощью бинокля я наблюдал посадку «Шторха» в долине, с тем чтобы по телефону передать пилоту необходимые указания по подготовке к немедленному взлету. Однако летчик доложил, что при посадке он повредил шасси и самолет сразу стартовать не сможет. Таким образом, план «Б» тоже отпал и остался только самый опасный план «В».

Неожиданно карабинеры, которых к тому времени разоружили, изъявили желание нам помочь. Некоторые из них уже раньше добровольно присоединились к отряду, который мы послали, чтобы он подобрал солдат из планера, разбившегося при посадке. В бинокль было видно, что некоторые из десантников, выброшенных при ударе на осыпь, еще шевелились, так что надежда на то, что крушение машины не стало гибельным для всех, нас не покидала.

Другие карабинеры начали вместе с нами расчищать и ровнять маленькую полосу земли для посадки. В первую очередь спешно удалялись большие обломки скал, загромоздивших наиболее плоский клочок лужайки. Между тем гауптман Герлах на своем самолете уже выписывал над нашими головами огромные круги, ожидая обговоренного сигнала на посадку.

Герлах умудрился впервые осуществить свободное приземление на таком высокогорье с ювелирной точностью. Однако когда я сообщил ему о том, что мне предстоит улететь с его помощью, то он не проявил особой радости. При известии о планирующемся полете втроем летчик вообще заявил, что мой план просто нереален.