Секретная командировка

И вот на тебе, подарок! Может быть, в иное время начальство бы почесало голову и сказало – шибко не безобразничают, так и нехай себе едут. Надоест, сами разбегутся. А ещё начальство могло махнуть рукой и сказать: дескать, из нашей губернии смылись, пусть их в другой ловят. Ещё бы распорядилось к вокзалу дров подвезти, чтобы быстрее уматывали.

Но сейчас, когда в Ярославской губернии развязалась маленькая война, пропускать эшелон нельзя. Вполне возможно, что он мчится на помощь эсерам. Правым вроде бы? Или дойдет до Вологды, где именно его и ждут, чтобы поднять ещё и Вологодское восстание. А там высадятся «союзники» в Архангельске, соединятся с нашей доморощенной контрой, пробьют себе дорогу к чехословакам. Глядишь, адмирал Колчак пораньше нарисуется. В общем, даже и думать не хочется, какими цветами и красками заиграет гражданская война из-за одного-единственного эшелона, пропущенного нерадивыми череповецкими чекистами.

Июль вообще выдался дурным! Поначалу пришло известие, что в Москве убили германского посла Мирбаха. Ну, убили и убили, немцы из-за этого воевать с нами не начнут. Хорошо, что убийцами оказались не большевики, а эсеры (да, правые!), но плохо, что Яша Блюмкин и Коля Андреев были сотрудниками ВЧК. Как ни крути, это бросает тень на всех нас, честных чекистов. А дальше пошло-поехало. Телеграфный аппарат едва успевал выдавать новости: мятеж в Москве, самого Феликса Эдмундовича взяли в заложники наши коллеги из отряда Попова, мятеж в Рыбинске и Ярославле, мятеж Муравьева. Из-за всех этих событий мы были поставлены кверху репкой. Мне хоть легче по сравнению с остальными, потому что знал, что Феликса освободят, мятежи подавят. Да, а ещё и Ленина ранят. И это тоже левые эсеры. Правда, напрочь не помнил, когда это случилось. Не то в августе, не то в сентябре. Знать бы, в какую эпоху меня занесет, подготовился бы заранее. Обложился бы книжками, закопался бы в Интернет. А так, о событиях лета одна тысяча восемнадцатого года помнил из давным-давно прослушанной лекции, да из увлекательной книги Кира Булычова. Однако папа девочки Алисы – не самый авторитетный источник. Игорь Всеволодович, он специалист по Сиаму и Бирме, насколько помню.

Итак, мне, более-менее знавшему будущее, можно было оставаться спокойным. Но всё равно, когда окружающие нервничают, это заразительно. И начинает закрадываться мысль: а будет ли всё так, как в моём прошлом, или картинка изменится? Ведь бывает такое, когда, пересматривая в десятый раз свой любимый фильм, надеешься, что герой останется жив? А здесь не синематограф, здесь жизнь, всё возможно.

А тут ещё большую часть отряда было приказано отправить в Вологду, в распоряжение Александрова[5].

Стало быть, любой эшелон с неизвестными вооруженными людьми по определению считается мятежным и подлежит либо разоружению, либо уничтожению.

В Череповце, по примеру прочих городов, создали Чрезвычайный штаб по ликвидации восстания, которому и передали всю полноту власти в губернии, а его начальником назначили товарища Лапшина – губернского военкома. Лапшин в империалистическую дослужился до подпоручика, но был не из кадровых офицеров, а из «вольноперов», как и я, только заканчивал не учительскую семинарию, а реальное училище и службу начал пораньше, ещё в четырнадцатом.

В обычное время разоружением эшелона занимался бы Есин, но теперь это прерогатива Лапшина. И ещё было у меня некое подозрение, что из-за событий в Москве исполком уже не так доверяет губчека. Не исключено, что это только мои домыслы, но всё может быть. Обидно, разумеется, если это так.

Около железнодорожного вокзала выстроились все, кого удалось собрать. Человек пятьдесят бойцов конвойной роты, двадцать красноармейцев из губрезерва и чекисты – оставшиеся ребята из отряда Павлова и мы с заместителем губчека Андриановым. Имелся и резерв, укрывшийся пока за зданием вокзала – кавалерийский полуэскадрон, на тот случай, если мятежники начнут разбегаться. Полуэскадрон должен был отправляться в Вологду, чтобы влиться в состав формирующегося сейчас объединенного Советского кавполка, но ждали прихода ещё одного полуэскадрона из Белозерска, чтобы уехать вместе. Так что удачно получилось. Единственные, кого не тронули, это взвод из специального железнодорожного полка, охраняющий мост через реку Ягорбу. Мосты – это святое, а после некоторых событий их взяли под усиленную охрану. Тимохин ещё должен поднять весь наличный состав губисполкома, у кого оружие есть, и привести сюда. Но это уже как на фронте, когда в атаку отправляют и штабистов, и поваров.

План был прост. Пока паровоз набирает воду, мы захватываем руководство мятежников и разоружаем солдат. Вначале увещеванием, а коли что-то пойдёт не так, то силой, для чего на втором этаже вокзала поставлен «Максим». Лучше бы пулемётов поставить два, да где их взять-то? Всё, что у нас было, уже отправлено на фронт. Зато имелось целых четыре пулемётные ленты!