Секретная миссия в Марселе. Один год из жизни Вариана Фрая

Фрай добивался его освобождения, связываясь со всевозможными высокопоставленными лицами, одновременно собирая финансовые средства в Америке. По его просьбе Чарльз Джой нанял юристов. В защиту узника включилось и несколько других организаций, действовавших через представителей католической церкви, особенно папского представителя Нунцио. В Нью-Йорке бывший посол Австрии Вальтер фон Шушнигг непрерывно «давил» на своего испанского коллегу. Испанские власти тянули с освобождением. Двадцать третьего октября 1941 года в Миранде появилась германская комиссия, потребовавшая немедленной передачи всех узников немецкой, австрийской, польской и чехословацкой национальностей. Впрочем, они сами имели список разыскиваемых лиц, и имя Дорна там числилось. За несколько часов до того, как предстать перед немецкой комиссией, Клаусу удалось уговорить доктора (с обещанием заплатить) сделать ему пару уколов для повышения температуры. По тогдашним правилам в Испании больного с температурой свыше 38.4° запрещалось транспортировать. Инъекции соли, затем молока и, по всей видимости, бацилл тифа все равно не помогли, но пришедших за Клаусом солдат удалось уговорить подождать до 8-ми вечера, якобы для консультации с военным доктором. Но и к 8-ми часам упрямая температура не ползла вверх. На сей раз ситуацию спасла медсестра. Передавая градусник лейтенанту, она незаметно прижала к градуснику сигарету, и ртуть остановилась на отметке чуть свыше 38.5°. Недоверчивый лейтенант оставил на ночь двух охранников у изолятора. Очередные инъекции ночью не помогли, но опытные соседи подсказали выход. Клаус разжевал несколько сигарет, выпил литр воды и выкурил несколько сигарет с хинином. К утру температура стала угрожающей – 40°. Состояние больного и вправду стало настолько тяжелым, что, как он вспоминал, «меня уже не волновало происходящее вокруг». Сильная лихорадка держалась нескольких дней и арестанта оставили в покое. Последний немецкий транспорт покинул Миранду 28 ноября в 12 часов дня, а спустя 2 часа в противоположном направлении покинул тюрьму и Клаус.

Известна любопытная деталь, связанная с пребыванием Дорна в тюрьме. В то же время там находился в заключении бывший любовник Мэри Джейн Голд, известный под кличкой «Киллер». Дезертир Иностранного легиона, связавшийся с гангстерами, занимался темными делами. Один из сотрудников Центра, без ведома Фрая, перевел его через испанскую границу, где того арестовали. Находясь в Миранде, он забрасывал Центр телеграммами, требуя реституции за якобы одолженные им деньги Дорну и другим таким же клиентам Центра. Будучи в дружбе с Мэри Джейн, Киллер знал кое-что о работе Фрая и его сотрудников. Но его инкриминирующие послания уже не могли серьезно навредить Вариану.

Только выйдя на свободу, Клаус Дорн по-настоящему оценил ту постоянную битву, которая велась за него с момента появления в его судьбе молодого американца:

Дорогой Вариан,

После нескольких дней свободы в Португалии и с твердой надеждой на полное освобождение и безопасность в США, я только сейчас начинаю понимать, что произошло, и как я должен быть счастлив. Одновременно я понимаю, сколь многим обязан тебе и Центру за помощь. И не только за ее внешнюю сторону – вытащить из Марселя и поддерживать меня весь этот период – но сверх того, за ту человечность и дружелюбие, проявленные тобой при этом… за настоящую дружбу, безграничное участие, заботу…

Будь уверен, дорогой друг, непоколебимый дух, которым дышала каждая строчка твоих писем, в огромной степени помог мне преодолеть ужасное время. Когда я ныне вспоминаю, где был раньше и где нахожусь сейчас, то первой своей обязанностью считаю поблагодарить тебя, а в ближайшем будущем надеюсь сделать это лично.

Журналиста ожидала еще долгая одиссея в Португалии[62]. Срок его прежней визы в США истек, а продлить, в связи с новыми, ужесточенными требованиями, было непросто. Уже будучи практически отлученным от Комитета, Фрай послал на имя Кингдона письмо (от 8 декабря 1941):