Секретные окна

Возьмем «Воспламеняющую». Из всех моих книг, пожалуй, именно эта берет быстрейший разгон: от нуля до семидесяти миль в час буквально за девять страниц. Но первая фраза волнует сердце не больше, чем пара грязных носков. «“Папуля, я устала”. – В голосе девочки в красных брючках и зеленой блузке слышалось недовольство»[109]. Вас цепляет такое начало? Меня тоже нет. Или возьмем невероятно захватывающую первую фразу из «Мертвой зоны». «К окончанию колледжа Джон Смит уже не помнил, что в январе 1953 года сильно ударился головой и растянулся на льду»[110]. Думаю, если бы мне пришлось выбирать любимую первую фразу из моих собственных книг – и все равно это не лучшая «шлюшка», уж поверьте мне на слово, – я бы выбрал начало «Жребия Салема». «Многие принимали мужчину и мальчика за отца с сыном»[111]. Я знаю, что она чуточку лучше всех остальных, потому что мне не пришлось открывать книгу, чтобы ее вспомнить.

Как будто что-то во мне бессознательно понимало, что есть вещи, которые мне не даны, я нередко использовал в качестве эпиграфов потрясающих первые фразы из произведений других писателей. Первая строчка «451° по Фаренгейту» Рэя Брэдбери стала эпиграфом к «Воспламеняющей». «Жечь было удовольствием». Это первый абзац «451° по Фаренгейту», цепляющий мгновенно. Эпиграфом к первой части «Жребия Салема» я взял знаменитую первую фразу из «Призрака дома на холме» Ширли Джексон. Не буду цитировать ее полностью, но это та самая, где «дом простоял там восемьдесят лет и мог простоять еще столько же». Что касается повести «Туман», я сознательно позаимствовал первое предложение из «Перестрелки» Дугласа Фэрбэрна. «Вот как это произошло». Это моя самая любимая первая фраза, величайшая «шлюшка» из всех, что я знаю.

Когда мы с Джо прошлись по большинству моих творений, я сказал:

– Как-то не впечатляет, да?

– Ага, – печально согласился он. – Со «шлюшками», папа, у тебя беда.

Да уж, дети умеют обидеть родителей.

Как бы там ни было, мне стало любопытно, и я провел больше часа, просматривая мои книги (в смысле, книги из моей домашней библиотеки, но написанные не мной) в поисках хороших «шлюшек». Свои любимые я уже называл выше и повторяться не буду. Но позвольте мне перечислить еще десять отличных начальных фраз, которые я либо нашел, либо вспомнил… и позвольте добавить: я сознательно ограничил присутствие Элмора Леонарда после двух пунктов, иначе он захватил бы весь список с первой до последней строчки. В том, что касается «шлюшек», он настоящий Карим Абдул-Джаббар от литературы. Но в остальном мой список отличных начальных фраз – в произвольном порядке – получился такой:

1. «Меня выкинули из грузовика с сеном около полудня»[112]. Джеймс Кейн «Почтальон всегда звонит дважды».

2. «Всякий раз, когда приходил вызов из больницы для прокаженных и надо было ехать за телом, Джек Делани непременно заболевал – гриппом или чем-нибудь вроде этого»[113]. Элмор Леонард «Бандиты».

3. «Парнишку застукали под трибунами, где он занимался кое-чем нехорошим». Теодор Старджон «Немного твоей крови».

4. «Я впервые услышал, как Ортавилл называют Отравилом, от рыжего пройдохи по имени Хики Дьюи, в баре «Большой пароход» в Бьютте». Дэшилл Хэммет «Красная жатва».

5. «Зовите меня Измаил»[114]. Герман Мелвилл «Моби Дик, или Белый кит».

6. «Летний вечер, сумерки»[115]. Теодор Драйзер «Американская трагедия».

7. «Под стрекотание проектора они наблюдали, как на экране Райан избивает бригадира мексиканских рабочих». Элмор Леонард «Большая кража».

8. «Прошлой ночью мне снилось, что я вернулась в Мэндерли»[116]. Дафна Дюморье «Ребекка».

9. «Что самое плохое ты сделал в жизни?» Питер Страуб «История с привидениями».

10. «Никогда еще я не начинал писать роман с таким чувством неуверенности»[117]. Сомерсет Моэм «Острие бритвы».

Я не включил сюда классику, например, совершенно феерическое начало «Поминок по Финнегану» Джеймса Джойса или сражающую наповал первую строчку «Кагавы» Дональда Уэстлейка (не говоря уже о потрясающих начальных фразах романов о воре Паркере, изданных под псевдонимом Ричард Старк), а также первые строки, отзывающиеся во мне смутным, но мощным чувством, и, возможно, только во мне одном: «Фетиш, если угодно; я знаю только, что он всегда должен был быть при мне» («Шарф» Роберта Блоха) или «Примулы отцвели», как сообщает нам Ричард Адамс в «Обитателях холмов» с безыскусной (и обманчивой) простотой. И не забудем прапрадеда всех гениальных начальных строк: «В начале было Слово».

Насколько важно зацепить читателя с первой же фразы?