Секретный агент S-25, или Обреченная любовь

Она привалилась головой на плечо гения сыска, нежно провела пальчиком по его губам и сказала:

— Вы меня, дорогой, обманываете. Вы что-то задумали, да? — Снова заглянула в его лицо. — Ну признайтесь, вам надо кого-то видеть? Сообщить что-нибудь?

Соколов взял ее ладонь, погладил ее, прижался к ней губами и вздохнул:

— Славная вы девочка, Маргарита! От вас ничего не скроешь. Признаюсь, у меня сидит в этой тюрьме родственник. Его обвиняют, кажется, в шпионаже и могут расстрелять…

Маргарита удивилась:

— Вот как? — Помолчала, горестно вздохнула. — У нас с этим быстро. Порой расправляются даже без суда и следствия. Муж бубнит: «Сейчас война, миндальничать нельзя!» Кстати, как фамилия вашего родственника?

— У него были при себе документы на имя Отто Циммермана.

— Как же, знаю! — воскликнула Маргарита. — Муж досадовал: «Этот наглый Циммерман держится так, будто он принц наследный, не желает ни с кем разговаривать, глядит на всех с презрением!» Его должны расстрелять дня через два-три, тут же, как вернется муж.

— Какой ужас! — вырвалось у Соколова.

Маргарита сочувственно простонала:

— Ах, если бы спасти вашего родственника!

— Разве такое возможно?

— К сожалению, нет.

— А если подкупить стражу? У меня есть деньги, много денег…

— За взятки надзиратели покупают для заключенных на рынке продукты, даже вино в камеры носят, хотя это запрещено. Муж поймал на прошлой неделе надзирателя Бруно, он в тридцать седьмую камеру принес копченых угрей. Да что там угри! В комнате свиданий надзиратели за деньги устраивают встречи с женщинами.

— Муж знает?

— Конечно, но так было во все времена. Ведь заключенные, как правило, люди молодые, здоровые, как же можно обойтись без женской ласки? С ума могут сойти.

— Вы правы, Маргарита. И все же, неужели нельзя никого соблазнить деньгами, чтобы вырвать из клетки моего родственника?

— Слишком многих надо подкупать: это и дежурный офицер, и дежурный надзиратель, надзиратель по этажу, это и злой цербер — корпусной, у которого хранятся все ключи от камер. И наконец, многочисленная стража у ворот, которая подобрана с особой тщательностью и которая постоянно меняется. Даже если каждого соблазнить мешком золота, хотя бы один в силу характера обязательно донесет.

Заговор

Соколов лег ничком, охватил голову руками:

— Боже мой, что делать? Мой славный племянник Отто погибнет во цвете лет… Его несчастная невеста Изольда умрет с горя.

Маргарита прильнула к Соколову, стала языком ласкать его ухо. Наконец с сочувствием произнесла:

— Милый, не убивайтесь так! Вы разрываете мое сердце…

— Что же делать? Может, устроить побег через окно?

— Нет, это отпадает. С трех сторон тюрьма обнесена высоченной оградой, на ней провод, через который пропущено электричество. Наш Циммерман, если не ошибаюсь, в отсеке смертников, в одиночной камере — это со стороны набережной. Там ограды хотя нет, но бежать невозможно. Окна камеры расположены на громадной высоте, окошки узкие, а решетки металлические, толстые.

Соколов печально вздохнул:

— Если нельзя бежать, то хотя бы посетить дорогого человека перед расстрелом, утешить его…

Маргарита горестно задумалась, мучительно сцепила руки. Вдруг она воскликнула:

— Кажется, придумала! Муж говорил: сейчас в прокуратуру пришел служить новый чиновник, надзирающий за местами исполнения приговоров. Я позвоню дежурному офицеру и скажу: «Уезжая к родителям, муж приказал: „Если прибудет из министерства новый прокурор, быть с ним предельно вежливым и проводить по камерам“». Так что, мой дорогой, вы будете иметь возможность заходить в камеры и общаться с заключенными. Тем более что завтра воскресенье, прокуратура не работает, справиться нельзя.

— Разве не потребуют какого-нибудь разрешения или документа?

— Если я позвоню, то могут и не спросить. Но тут много будет зависеть от вашего поведения. Некоторые прокуроры ведут себя с хамским высокомерием, считая тюремщиков людьми второго сорта, хотя сами ничем не лучше.

— А что будет потом, когда выяснится, что вы обманули?

Маргарита сделала удивленное лицо:

— А я при чем? Телефонировали из прокуратуры, спросили мужа, его в Париже не оказалось, тогда мне было заявлено: «Жаль, что ваш муж не на служебном месте». — «Что случилось?» — «Наш сотрудник едет с проверкой!» Я так и сообщу, якобы по секрету, дежурному офицеру.

Соколов поцеловал пухлый ротик Маргариты:

— Вы — прекрасная актриса и к тому же доблестная и умная женщина. Когда приступим к нашей операции?

Она обвила сыщика руками:

— Сейчас мы приступим к самому важному на свете делу, а все остальные пустяки — с утра пораньше. Идите сюда, великолепный экземпляр человеческой породы!

* * *

Утром все развивалось по плану, какой придумала Маргарита. Сначала они прошлись мимо тюрьмы, и Маргарита показала на пугающей высоте маленькое окошко.

— Там ваш родственник…