Секретный агент S-25, или Обреченная любовь

— Мои небритые друзья! Пустим ко дну все, что движется на поверхности и что не под флагом Германии — боевые корабли, рыболовные, санитарные, пассажирские и торговые суда. Нейтральная посудина? Это не причина, чтобы увильнуть от наших хрюшек. Прав только победитель!

И фон Шпелинг пускал ко дну все, что двигалось на поверхности. Однажды, по ошибке, торпедировал собственный миноносец. При разборе в штабе военно-морских сил он остался невозмутимым, а заодно провел небольшую лекцию по истории гибели германских подводных лодок.

— Ошибся, ну и что? В январе пятнадцатого года кто подорвал лодку Кенига U-7? Торпедировали ее не британцы, не русские, а наши славные соотечественники с U-22. Или U-20, помните? Вместе со своим бесстрашным командиром Швигером влетели на мель у Ютландского острова. Тут их и взяли русские голыми руками. А Кирхнера с UC-13 забыли? Этот командир в ноябре пятнадцатого года в Черном море выбросился на берег, а русский эсминец расстрелял его, как мишень в тире. Или у Сэндерленда — UC-20 с умником Брейером вообще взорвалась на собственных минах. — И нравоучительно закончил: — У нас работа такая, судовой паспорт врага проверять нет времени, дай бог успеть засадить в него заряд. Иначе он в тебя засадит.

В штабе не дураки, там фон Шпелинга поняли. Если человек в своем деле ас, то ему прощается многое.

И тот продолжал войну по варварским правилам.

…«Стальная акула» начала очередной героический поход.

БЗО

Соколов снова появился в торпедном отсеке — с саквояжем. Сверху лежали две большие, темного цвета бутылки превосходного рома и несколько лимонов. Под ними — завернутая в черную тряпку динамитная бомба с взрывателем и часовым механизмом.

После осмотра «Стальной акулы» гений сыска еще раз убедился: «Такую махину шестью фунтами динамита не уничтожить! Но если рвануть торпеды, то… посмотрим, что получится». Что получится, гений сыска толком не представлял. Но в разведывательной школе рекомендовали попробовать — единственно реальный шанс вывести лодку из строя.

Командир вызвал Георга на центральный пост, два торпедиста отправились на мостик покурить. Еще двое возились и громко спорили около торпедных аппаратов.

Гений сыска мелко перекрестился и приступил к делу.

* * *

Еще в разведшколе мудрые учителя объясняли: в носовой части торпеды находится БЗО — боевое зарядное отделение. В верхней части БЗО есть два отверстия днаметром по три с половиной вершка — для установки торпедных взрывателей. Отверстия закрыты металлическими заглушками, которые крепятся двумя винтами.

Задача: отвернуть заглушки, опустить в довольно обширную нишу динамитную бомбу. На бомбовом взрывателе следует поставить на циферблате стрелки — время взрыва, — закрутить пружину и бежать как можно дальше от этого нехорошего места. От взрыва бомбы обязательно сдетонирует торпеда, за ней все остальные, находящиеся на стеллажах, боевой отсек будет разнесен в клочки, и что станет с «Акулой» — единому Богу известно.

Гений сыска на мгновение прикрыл веки. Он решил: «Если меня накроют, произвожу немедленный взрыв!» Рискуя в любой момент быть разоблаченным, подошел к защелке, вынул специальный накидной ключ. Затем присел на корточки и ловким, хорошо натренированным еще в разведывательной школе движением отвинтил заглушку нижней торпеды. В нишу он опустил бомбу. Часовой механизм пока не заводил. Он решил: «Придет подходящий момент, и тогда произведу взрыв».

* * *

UN-17, по имени «Стальная акула», потрясающим надводным ходом — семнадцать узлов — пролетела на дизелях Кильскую бухту, пролив Фемарн-Бельт и взяла курс на мыс Аркона.

Ночью, продолжая идти в надводном положении, еще раз подзарядили аккумуляторы. В Арконе пробыли сутки. Здесь пополнили запасы продуктов и питьевой воды. После этого на дизелях пошлепали в открытое Балтийское море — на свободную охоту.

Еще в Арконе фон Шпелинг вызвал к себе боцмана:

— Где сейчас этот русский?

— В торпедном отсеке.

Доверительным тоном командир сказал:

— Понимаешь, есть у меня к тебе задание… деликатное. Улучи минуту, проверь, что в саквояже русского. Хоть он и протеже принца, но не лежит у меня к нему душа. Бежал из России? Нет, такие не бегают…

— Так точно, командир, устрою шмон.

Вечером боцман доложил:

— Саквояж осмотрел — все чисто! В нем обнаружил флакон немецкого одеколона «Бриз», бритвенный прибор фирмы «Золинген», кусок туалетного мыла, бутылку французского коньяка, три лимона, бумажные салфетки, серебряную чарку с надписью на русском языке, полдюжины носовых платков, носки, чистые рубашки. В каюте? Тоже ничего интересного.

Фон Шпелинг проворчал:

— Хорошо, но все же поглядывай за ним.

— Слушаюсь, командир!

Глубинная атака

Погода, поначалу тихая, к девяти утра испортилась: небо заволокли низкие тучи, прыснул мелкий дождь, по ожившей волне пополз туман.

«Стальная акула» продолжала идти в позиционном положении, выставив наружу обтекаемую скошенную рубку. Фон Шпелинг, часами не покидавший мостик, до рези в глазах разглядывал в мощную цейсовскую оптику мутную даль, ворчал: