Секретный бункер

Дорогу преградила баррикада из обломков мебели, железных кухонных агрегатов. В преграду попали мины, проделав в рукотворном препятствии огромные дыры. Немцы здесь отошли без боя на другие позиции. Советские войска ждали приказа. Разрушения носили серьезный характер, танки с артиллерией здесь бы не прошли.

– Шашкевич, на баррикаду, осмотреться.

Офицеры рассредоточились, настороженно озираясь. Район был пуст, мирные жители давно бежали, но это не значило, что здесь никого нет. Глазницы окон угрюмо глазели на чужаков. Опасность исходила отовсюду, и задача, первоначально казавшаяся штатной, принимала весьма рискованный характер.

– Товарищ майор, под немцев надо было косить, – прошептал Вобликов, – тогда спокойно бы прошли. Не нравится мне здесь…

– Самый умный? – фыркнул Андрей. – Надо будет – притворимся немцами. С реквизитом в этом городе все в порядке… Шашкевич, докладывай.

– О чем, товарищ майор?

Хрюкнул Корзун.

– Садись, двойка, Федор. Звезда ты наша путеводная…

– Ах, да, – спохватился оперативник. – Вроде все тихо… Хотя подождите, там кто-то ходит… – Шашкевич замолчал.

– Кто там ходит, Федор? – зашипел Корзун. – Души убиенных эсэсовцев?

– Заткнитесь, вашу мать…

Ох, напрасно довели до сведения личного состава о готовности берлинского гарнизона капитулировать. Такие известия поневоле расхолаживают, Андрей сейчас это чувствовал даже на себе. Внимание распылялось, в голову лезли ненужные мысли. Он поднялся на баррикаду, стараясь не проткнуть живот штырем арматуры, пристроился рядом с Шашкевичем. Подкрались остальные.

В сизой мгле громоздились руины, казалось, что они везде. Видимость пропадала, впереди валялись поваленные деревья. Бомба, попавшая в здание напротив, порвала его, как карточный домик, обломки высыпались на проезжую часть.

– Ошиблись вы, товарищ майор, самый настоящий бульвар, – хрюкнул Шашкевич.

– Федор, сосредоточься, что ты там заметил?

– Виноват, товарищ майор, видел что-то. Вот они…

Тени перемещались в ночном воздухе, насыщенном гарью и пеплом. Несколько человек крались вдоль здания метрах в ста пятидесяти по курсу. Виднелись только головы за грудами мусора. Это могли быть местные жители, могли быть немецкие солдаты, могли быть бойцы фронтовой разведки, отправленные прощупать район… Но чувство опасности сдавило горло.

Незнакомцы пропали. Майор моргал, всматривался. Пелена застилала глаза. Вот кто-то объявился в поле зрения, застыл, изучая пространство. Потом стал смещаться к деревьям. Объявились другие фигуры, они следовали за первой и растаяли по одному во мраке. Справа что-то заскрежетало, глухо стукнуло.

Жар ударил в лицо. Андрей резко повернулся. В полумраке поблескивали испуганные глаза.

– Вобликов, что это было?

– Не знаю, товарищ майор. Мне кажется, стиральный агрегат… Забрался на него, а он, зараза, как-то неустойчиво лежал… А я виноват, товарищ майор?

Победа виновата, взволновавшая офицерские души! Оперативники затаили дыхание, но это уже не имело смысла. Незнакомцы замерли, потом присели, стали растворяться, пропадать. Да этот скрежет и в Чехословакии услышат! Но мало ли что заскрипело? Руины живут своей жизнью, постоянно что-то падает, катится, ветер ворошит незакрепленные предметы. Но теперь те будут настороже, пусть даже и не пойдут проверять. Прямая дорога по Нойхарталлее отныне заказана…

– Спускаемся, только не шуметь, уходим в переулок, пойдем по параллельной улице.

Четыре тени перебежали открытое пространство, прижались к раскрошившемуся цоколю. Присели и стали мелкими шажками смещаться за угол.

Переулок, что был рядом, оказался длиной с квартал. Его пробежали за несколько минут. Параллельно Нойхарталлее тянулась еще одна улица – сравнительно узкая, но такая же разваленная. Вздымались груды мусора, за которыми маячили руины. Порывы ветра поднимали пепел, и он висел в воздухе белесой субстанцией, напоминающей изморось.

Свободной для прохода оставалась лишь центральная часть дороги. Оперативники двигались в колонну по одному. Впереди – Шашкевич, обладавший ничем не испорченным зрением, следом Ракитин…

Что это было? Интуиция? Слабый звук, зафиксированный не ушами, а мозгом? Напряжение сдавило грудь. Тихий шелест, скрипнула крошка под ногой, и металлический звук, словно взвели курок… Волосы дыбом!

– Фаустпатрон! – взревел майор. – Все назад!

Развернулись, кинулись обратно по проторенной дороге, рассыпались, кто куда. Ракитин прыгнул влево, повалился грудью на гору битых кирпичей. Мысль, такая неуместная в данной ситуации: «Не повредить бы ценную радиостанцию в вещмешке!» Она хоть и обернута брезентом, но можно все сломать, если хорошо постараться! И когда за спиной ухнул взрыв, он уже, сделав кувырок, рухнул за кирпичную гору…

Взрывом разметало обломки. От боли в груди перехватывало дыхание. Падали кирпичи на другой стороне прохода, кто-то глухо матерился.

– Не стрелять… – хрипел Ракитин. – Ждать…

Андрей приподнялся, пересиливая боль, пристроился боком, подтянул к себе автомат. Вобликов и Корзун затаились напротив, не подавали признаков жизни.