Секретный бункер

Группа углубилась в мертвое царство. Опасный участок преодолели бегом, потом растянулись. Шашкевич брел последним, ворчал под нос, потом шумно выдохнул, обогнал замешкавшегося Вобликова.

– Отпустило, – ухмыльнулся под нос Корзун. – Даже не знал, что наш Федор окажется таким чувствительным. Хотя, с другой стороны, дети, не воевали мы еще с ними…

Разрушенная Нойхарталлее вывела к площади. Центральную часть автомобильного кольца венчала конная статуя на постаменте. Сразу вспомнился нетленный персонаж из романа Майн Рида. Кто это был, не имело значения. Замшелый кайзер минувших эпох, прусский военачальник, мелкий царек одного из древнегерманских государств… «Всадник без головы» еще держался в седле, но круп кобылы отсутствовал вместе с частью постамента, и задняя лошадиная нога зависла в воздухе.

В районе памятника шевелились тени, плакал ребенок. Группа двинулась в обход площади и через несколько минут вышла к Кенигштрассе, застроенной добротными пятиэтажными домами. Красная армия сюда еще не добралась. Немецкие войска (по крайней мере, в организованном виде) тоже отсутствовали. Дома через один были разрушены. В ночном воздухе шевелились фигуры, лазили по развалинам. Глухо рыдала женщина, монотонно повторяла: «Гертруда, Гертруда…»

В развалинах что-то рухнуло, покатились кирпичи. Женщина испуганно вскрикнула. Несколько человек полезли выяснять, что случилось.

Мирных жителей становилось все больше, особенно в районе уцелевших зданий. Они собирались в группы, сидели кучками вдоль фундаментов, укрываясь какими-то тряпками и одеялами, большей частью молчали.

В фасаде жилого дома зиял огромный пролом, напоминающий арку. Провисли перекрытия между этажами. Выделялись потерявшие опоры лестничные пролеты. Внутри, на груде мусора, тоже кто-то ковырялся, судя по репликам, люди пытались пробиться в свою квартиру, где осталась пожилая женщина.

Обломки строительных конструкций завалили проезжую часть. Взрывом вывернуло рельсы. Посреди дороги лежал перевернутый трамвай – осколками искорежило весь его бок.

– Вот улица и стала пешеходной… – неловко пошутил Корзун.

Немощный старик с палочкой провожал контрразведчиков долгим взглядом – смотрел исподлобья, слезились глаза, обведенные сетью морщин.

– Пилотки снимите, – бросил Ракитин. – Мы, конечно, победители, но не до такой же степени, чтобы шокировать добропорядочное население.

Но люди продолжали на них смотреть – поворачивали головы, хмуро провожали незнакомцев глазами.

У входа в бомбоубежище толпились женщины. Второй этаж здания прошил снаряд, падающие конструкции пробили перекрытия, часть бомбоубежища завалило.

Горожане разбирали завалы. Взволнованно бубнила женщина, она слышала крики из подземелья: там остались живые! Среди гражданских работали несколько человек в форме – солдаты или полицейские. Хрипло смеялась сумасшедшая – она бросалась к людям с растрепанными волосами, ее не пускал мужчина, оттаскивал назад.

На перекрестке сломался грузовой «Опель Блиц» с красным крестом на борту. Машина починке не подлежала. Из распахнутого капота струился дым. Санитарки в белых фартуках и медицинских шапочках спускали раненых на землю, волокли к ближайшему подъезду. Забинтованные люди еле шевелились. Кто-то ковылял самостоятельно, других поддерживали. Военнослужащий с перевязанной головой в окровавленном френче сделал несколько шагов и опустился на колени. К нему подбежала санитарка, схватила под локоть. Но силы оставили человека. Он весил вдвое больше, чем она, – завалился на мостовую с подломленными ногами. Остальные ничего не замечали, передвигались на автомате.

В группе было много контуженых – один стонал, стиснув ладонями виски, раскачивался, как китайский болванчик, другого тошнило кровавой рвотой. Забилась в истерике молодая медсестра: она уже не может! Куда катится этот мир? Кончились моральные и физические силы! Повсюду только смерть и страдания! Рассудительная коллега успокаивала ее, призывала чаще молиться – Бог не может отвернуться от великой германской нации!

Оперативники ускоренным шагом пересекли перекресток. Подгоняли недобрые взгляды в спину.

У следующего пересечения дорог одновременно среагировали, кинулись к тротуару, подались за угол. В уцелевшем здании, выходящем на перекресток, размещался выход из метро. Входные двери снесло взрывной волной, но разрушения были незначительные.

Из метро на свежий воздух выбрались солдаты – небольшое подразделение вермахта. У них были карабины, автоматы МР-40, даже пулемет – солдат волок его за ствол, дребезжал расколотый приклад, соприкасаясь с брусчаткой. Многие потеряли головные уборы.

В группе было несколько раненых. Смертельно уставшие, изнуренные боями и затяжным переходом, они выходили из подземелья на воздух. Одни закуривали, другие доволоклись до здания и упали под фундамент. Войско потеряло боеспособность, невзирая на наличие оружия, солдат сразила апатия, полное безразличие ко всему происходящему. Всю группу можно было расстрелять из четырех стволов за полминуты.

Оперативники молча наблюдали.