Секретный бункер

Последним на божий свет явился унтер-офицер с перебинтованной головой, стал зычно орать – явно контузило человека. Его и без криков хорошо слышали.

Солдаты неохотно поднялись, выстроились в колонну, двинулись ломаным порядком, волоча ноги по брусчатке.

– Песню запе-вай… – пошутил Корзун. Ракитин пихнул его локтем. Корзун закашлялся. В их сторону никто даже не посмотрел. Два десятка изможденных вояк потащились по дороге. У последнего бойца отвалилась подошва – он шел прихрамывая, как утка.

К ним подходили гражданские, что-то спрашивали. Солдаты не обращали на них внимания, брели с низко опущенными головами.

– Прокатимся на метро, товарищ майор? – шутя предложил Вобликов. – Кстати, несколько перегонов мы можем пройти по подземным тоннелям – они идут вдоль Хафеля.

– Нет, спасибо, – отказался Ракитин. – Под землю всегда успеем.

– Ага, вы еще скажите, что здесь воздух свежее, – усмехнулся Вобликов. – Он, зараза, такой свежий, что скоро все легкие пеплом покроются…

Вариант перехода по тоннелям в качестве рабочей версии рассматривался. Но кто знает, что сейчас происходит в берлинском метро? Многие станции были подтоплены, другие разрушены – мощные авиабомбы пробивали даже многослойные бетонные перекрытия. Под землей тысячи гражданских, остатки разбитого войска, замершие поезда.

Подразделение вермахта растворилось в темноте, стихли звуки. Расползались по норам выжившие берлинцы. Они не получили ответа на свои вопросы. Часы показывали без нескольких минут два. До Беркштрассе – еще десяток кварталов.

Ракитин первым выскользнул из-за угла.

На востоке, в окрестностях оборонительного района, установилась тишина. Она была хрупка, как китайская ваза. Иногда тишина ломалась, что-то ухало, гремело, потом опять становилось тихо.

Разрушения на Бремерштрассе носили случайный характер. На улице было спокойно, доносился гул голосов из подвалов и бомбоубежищ. Болтались на ветру обрывки нацистских плакатов, уверяющих, что скоро для Германии закончатся тяжелые времена и нация обретет былое величие.

Пару раз приходилось прятаться, пропускать группы солдат. С боевым духом у военнослужащих вермахта было неважно. В разговорах все чаще звучало слово «капитуляция» – очень хорошее и доброе слово.

Потом пространство огласил рев авиационных моторов. Над центром Берлина прошли самолеты. Но бомбы не сбрасывали – возможно, полеты носили разведывательный характер.

Через пятнадцать минут улица под острым углом втянулась в набережную. Оперативники присели за углом. Чувствовалась сырость, усилился ветер. К запаху гари примешивалось что-то сладкое – это в последнюю очередь ассоциировалось с кондитерской.

Вдоль берега тянулся бетонный парапет. В нем зияли дыры. Чернели воронки там, где раньше был бульвар с деревьями. Валялись вперемешку выдранные с корнем липы и клены. Чернели остовы грузовиков – пламя сожрало все, кроме металла.

Вобликов не стал дожидаться – пробежал, пригнувшись, несколько шагов, скорчился за бетонной тумбой.

– Ну, и куда мы устремились? – встрепенулся Ракитин.

– В будущее, товарищ капитан, – не растерялся Олег. – Чую, оно где-то рядом. Это Хафель, отсюда панорама открывается. Вижу парочку целых мостов. Их кто-то обороняет: там баррикады из мешков, головы мелькают…

– Сиди на месте, дальше не ходи… – Трое перебежали одновременно, рассредоточились вдоль парапета.

Здесь хватало ям и выбоин. Усилился сладковатый запах. Вдоль реки дул ветер, но он не уносил вонь, а наоборот, добавлял. В окрестностях водной артерии было безлюдно. Ночь в самом разгаре. Слева через дорогу возвышались городские кварталы с умеренными разрушениями. За бетонным парапетом несла мутные воды река. Ширина Хафеля в городской черте была не больше ста метров, но она выглядела солидной, полноводной рекой.

На юге и востоке сквозь пелену облаков прорывались багровые отсветы. Городским кварталам не было конца, они тянулись во все стороны. Артиллерия не работала, стихли авиамоторы.

На западе, за рекой, громоздились такие же кварталы. Там был район Шпандау, западная часть Берлина. Выделялись очертания католических церквей, угловатые кирпичные башни – старинные крепости. Дальний берег прятался в полумраке.

В развалинах что-то поблескивало – видимо, мирные жители и остатки «великой армии» грелись у костров. По темным водам плыли трупы, обломки суденышек, ветки деревьев. Неподалеку находился причал, к нему был пришвартован ржавый катер – видимо, в безнадежном состоянии, иначе давно бы уплыл. Очерчивались контуры речного теплохода. Неизвестно, что за драма тут произошла, но на судне, похоже, был взрыв. Плавсредство с пробитой палубой выбросило на берег, и только малая глубина за причалом не дала ему затонуть. Трупы людей раскидало по берегу. Несколько тел плавали в заводи у причала.

Мосты через Хафель почему-то уцелели. Возможно, Красная армия и не стремилась их уничтожить. Опыт наведения понтонных переправ уже имелся, но не всякая подобная переправа выдержит тяжелые танки. До ближайшего моста было метров четыреста – массивная каменная арка. Там шныряли огоньки, виднелись пулеметные гнезда.