Секретный концлагерь

– Ну, это же понятно! – передернула плечами женщина. – Германия проиграла войну. Это не мои слова, так однажды сказал сам Кауфман. Но работа, несмотря ни на что, должна продолжаться. Кауфман как-то обмолвился, что это очень перспективная научная работа, причем денежная. А ученые-медики должны ее выполнять. Без них работа встанет. Большей частью это научная работа. Не Кауфману же ее выполнять? Кауфман – организатор. Он считает, что эта работа, а вернее, ее результаты, обеспечит ему благополучную жизнь после войны.

– Это он вам так сказал?

– Ничего такого он мне, разумеется, не говорил. Но это и так ясно. Там пахнет очень большими деньгами.

– И что же это за работа? – спросил Мажарин. – В чем ее суть? Хотя бы приблизительно. При чем тут дети?

– Я не знаю, – сказала женщина.

– Ой ли? – не поверил Мажарин.

– А какой смысл мне скрывать? – в голосе женщины послышалось недоумение. – Теперь-то, когда я в ваших руках? – Она помолчала и добавила: – Вы сами рассудите – какой был Кауфману смысл со мной откровенничать? Кто я такая в его глазах? Таких, как я, у него было много.

– А профессор Моравецкий знал о сути работы, которую вы ему предложили? – спросил Мажарин.

– Нет, – ответила женщина. – Я лишь должна была ему сказать, что работа очень интересная и перспективная. А подробности он узнает потом.

– Ну да, – усмехнулся Мажарин. – Это называется предложить кота в мешке.

– А куда ему было деваться? – Ганна Рыльска пожала плечами. – Как вы сказали? Кот в мешке? Это такая русская поговорка? Лучше кот в мешке, чем смерть.

– Все время вы и ваши люди встречались в ресторане «Золотой голубь» исключительно по средам и воскресеньям. А в последний раз вы нарушили график и встретились в четверг. Почему?

– Нам показалось, что за нами следят, – ответила женщина. – Мы не были в этом уверены, но на всякий случай решили перестраховаться. В принципе, мы оказались правы.

– Хорошо, – сказал Мажарин. – Больше у меня к вам вопросов нет. Пока – нет.

– Что будет со мной? – Ганна Рыльска тревожно глянула на Мажарина.

– Будем перепроверять то, что вы нам сообщили, – ответил Мажарин. – А дальше – поглядим.

– Я сказала правду! – голос женщины стал еще тревожнее. – Я могу быть вам полезна!

– Поглядим, – ответил на это Мажарин.

Глава 8

– …Вот такие, стало быть, у нас дела на данный момент, – Мажарин закончил рассказывать и по очереди посмотрел на Мартынка и Черных. – Голова кругом от таких дел. Давайте будем думать, что нам делать дальше.

– Ну а что? – проговорил Мартынок. – В чем по большому счету проблема? Наоборот, все идет так, что лучше и не надо. Мы разоблачили и задержали целую группу фашистских шпионов. Сразу четверых! Двое из них пошли с нами на сотрудничество. Другие двое уперлись, но и черт с ними! В принципе, нам их признания ни к чему. И без их признаний мы знаем, кто они такие на самом деле. Так или не так?

– И так, и не так, – проговорил Мажарин.

– А если точнее? – прищурился Мартынок.

– Есть два момента, которые не дают мне покоя, – сказал Мажарин. – Четыре изобличенных шпиона – это, конечно, хорошо. Но другие-то остались на свободе!

– Какие такие другие? – этот вопрос Мартынок и Черных задали почти одновременно.

– На допросе Ганна Рыльска сказала, что есть еще и другие, – пояснил Мажарин. – Те, кто следил за профессором Моравецким. Кто они, сколько их? Ничего мы пока не знаем…

– Ах, это! – усмехнулся Мартынок. – Это мелочовка. Доберемся и до них. Ну а в чем заключается второй момент?

– Второй момент – это документы, которые мы обнаружили при обыске у этой Ганны, – сказал Мажарин. – Очень бы хотелось знать, что в тех документах. Хотя бы в самых общих чертах.

– Это да, – согласился Мартынок. – Потому что дело касается пацанов, которые в этом чертовом концлагере… Да и вообще мерзкое это дело. Печенкой чувствую. И всеми прочими частями моего организма. Но кто бы нам пролил свет на всю эту ученую неразбериху? Белая ромашка, черти бы ее побрали! Гм!..

– Как это кто? – удивленно спросил до этой поры молчавший Кирилл Черных. – Профессор Зигмунд Моравецкий, вот кто! Попросим, он и растолкует! Для него, думается, это пустячное дело.

– А ведь и вправду! – Мажарин хлопнул себя по лбу. – Как это я сам об этом не подумал! Попросим, он нам и разъяснит! Вот что, Кирилл. Бери-ка нескольких бойцов и дуй к профессору. Ты-то у него уже бывал, значит, не заблудишься. И вези его сюда. Потолкуем.

* * *

Профессора Зигмунда Моравецкого доставили через полчаса. Он переступил порог, и было видно, как он напуган. Профессор тревожно и растерянно смотрел то на Мажарина, то на Мартынка, то на Черных, то на переводчика – того самого старшего лейтенанта, который помогал Мажарину при допросе арестованной немецкой агентессы.

– Вы говорите по-русски? – спросил у профессора Мажарин.

– Да, разумеется, – ответил профессор и добавил: – Я знаю шесть иностранных языков. В том числе и русский.

– Очень хорошо, – ответил Мажарин и взглянул на старшего лейтенанта.

Переводчик правильно понял этот взгляд. Он встал и вышел.