Секретный рейд адмирала Брэда

– К вам это не относится.

– Причем на край света – в прямом смысле этих слов, – парировала Фройнштаг, намекая на «легенду», которая станет известной всему миру, как только ее попытаются обвинить в шпионаже.

– Ваша «легенда» способна убедить только в одном: вы весьма удачно использовали свое знакомство…

– И свои оч-чень трогательные отношения…

– …с адмиралом Брэдом. И не более того.

– Шпионаж в пользу нейтральной Швейцарии, которая даже в годы войны умудрилась отсидеться в своих никем не защищаемых границах? Хочу видеть человека, который решится первым объявить об этом миру. И не доведи Господь, чтобы этим человеком оказались вы, мой непобедимый Нельсон.

С минуту они сидели молча, блаженствуя каждый над своей чашкой, которые были здесь впечатляюще объемными.

Хотя никаких вопросов адмирал больше не задавал, но Фройнштаг понимала, что тема не исчерпана, и что он готов вернуться к ней в любую минуту. А еще она прекрасно понимала, что только откровенность обеспечит ей место в разведывательной «Кобре» и что, безмолвствуя, она лишь убивает время.

– Вся та скудная информация, которой я в реальности обладаю, получена в основном от Отто Скорцени, – наконец заговорила журналистка, решив, что дальше испытывать нервы адмирала нет смысла. – Кто такой Скорцени и что он значил для Германии, вы, надеюсь, знаете?

– Значение Скорцени для фюрера и рейха меня не интересует. Зато очень интересует, почему начальник отдела диверсий Главного управления имперской безопасности вдруг стал откровенничать с вами по поводу совершенно секретного объекта?

– Если учесть, что откровения происходили в постели, то есть, простите, в конце войны… – Фройнштаг умиленно взглянула на адмирала, – то нетрудно предположить, что оберштурмбаннфюрер Скорцени…

– …собирался увезти вас на «Базу-211» в качестве личного адъютанта, – не без ехидства предположил Брэд.

– Он бы не отказал себе в таком удовольствии, если бы действительно собирался обречь себя на прозябание в этом антарктическом крысятнике. Однако у него такого желания не возникло. Но он предполагал, что я окажусь в Латинской Америке и буду связана с теми, кто, в свою очередь, поддерживает связь с обитателями базы и Рейх-Атлантиды.

– Это не одно и то же?

– База расположена на берегу океана и омывается каким-то теплым, никогда не замерзающим течением, образующим во льдах Антарктики своеобразный температурный оазис.

– В одном из таких оазисов как раз и базируется сейчас большая часть моей эскадры, – заметил адмирал и тотчас же насторожился: – Он называл какие-то ориентиры или координаты этой оазис-бухты?

– Называл, но я даже не пыталась запомнить их, поскольку в то время уже готовила свой отход на территорию Швейцарии. Тайно, естественно.

– Значит, нам нужно обследовать все, что только способно именоваться оазисом, и с помощью субмарин прощупать побережье этих бухт. – Брэд умышленно рассуждал вслух, приглашая Лилию поучаствовать. – Однако база наверняка имеет и запасной выход на поверхность самого континента?

– Не знаю, следует ли говорить в данном случае о «Ба-зе-211», но у Рейх-Атлантиды он имеется. Но как обнаружить его, я не знаю. А еще он рассказывал о тайном входе во Внутренний Мир, в Страну Атлантов, который находится в каком-то кратере, образовавшемся то ли от извержения вулкана, то ли от падения метеорита.

– Если только он не искусственного происхождения.

– И посреди него расположено небольшое плато, какая-то возвышенность с плоской поверхностью, которая служит атлантам жертвенником.

– И у них жертвенники? Какой ужас!

– Нет, чтобы воскликнуть: «Какой прекрасный ориентир!».

– Да, это уже хоть какой-то да ориентир, – согласился доктор Брэд. – Скорцени сам побывал в этом кратере или просто наслышан был о нем?

– Если только не врал бедной доверчивой женщине, то сам. Но где? Во Внутреннем Мире или в Рейх-Атлантиде – а эти места обитания жестко отделены друг от друга, – этого я тоже не помню.

– Что за роковая нелюбознательность, Фройнштаг? И это – у сотрудницы СД! Вы меня огорчаете.

– Просто таинства своих профессиональных секретов мужчины почему-то всегда пытаются соединять с таинством секса, а я в таких случаях отдаю предпочтение сексу. Я доходчиво объяснила суть своего профессионального порока?

Адмирал улыбнулся, и впервые за время их сегодняшней встречи улыбка эта была искренней. Ему нравилась манера общения Фройнштаг, соединяющая в себе неизведанную женскую наивность – с давно известным профессиональным коварством контрразведчика.

– И кто же сейчас пребывает во главе «Базы-211» и Рейх-Атлантиды?

– По тем сведениям, которые имеются у меня, комендантом базы фюрер назначил вице-адмирала Теодора фон Готта.

– Значит, комендантом назначен был все-таки он, Полярный Барон фон Готт…

– А главным идеологом и заместителем коменданта стал контр-адмирал, хорошо известный вам барон Людвиг фон Риттер.

– Тот самый?! Начальник экспедиции на «Швабенланде»?

– Известный еще под кличкой «Странствующий Бездельник».

– Тот самый Странствующий Бездельник?!